Здесь даже топчана не было, старый, весь в прорехах матрас лежал прямо на полу, а на нем, обнявшись, сидели две девочки. Та, что постарше, на вид лет пятнадцати. Младшей — восемь-девять.
— На выход! — кивнула я.
Странно, что они не связаны. Почему они сами не пытались выйти?
— Но ведь ограничитель…
— Это что за гадость?
Старшая развернула младшую ко мне спиной, приподняла платье и указала на точку между лопаток. Под кожей уродливой опухолью выпирала черная горошина.
— Полагаю, если тронуть, она вас убьет? У тебя такая же? Та-ак…
Идти за помощью слишком долго.
В принципе, извлечь «горошины» нетрудно, надрезать кожу, да и всё. Но пока я буду резать… Я не маг, заморозить действие не смогу.
Память Натали подбрасывает ритуал воззвания к Арраане. Да, богиня могла бы помочь, но не факт, что ответит.
А что ее звать, что Глюка — риск примерно одинаковый.
Я решаюсь. Времени почти нет, но пять свечей и заклинание всегда при мне.
— Глюк!
Мой персональный дух моментально появляется, в мгновение срисовывает обстановку, смотрит на ограничители. И выражается емко и непечатно.
— Глюк, миленький, сможешь заблокировать эту пакость хотя бы на десять секунд каждую?
— Хм… На пять — с гарантией и еще одну-две секунды.
— Хорошо.
Миниатюрный ножичек у меня с собой. Даже два, если честно. На всякий случай. Я же знала, куда иду. И вообще, с моим расследованием безоружной лучше не ходить. Одно лезвие у бедра, другое спрятано в прическу.
Старшая храбрится, первой подставляет спину.
— Глюк, командуй.
— На счет три. Раз. Два. Три!
Он буквально проталкивает свою призрачную ладонь девочке под кожу. Она вздрагивает. Я не обращаю ни на что внимания. Надрезать, нажать. Есть! Горошина выскакивает в подставленную сумочку, течет кровь.
— Ты как, детка?
Девочка белая как мел, видимо, Глюк сделал ей больно. Но молчит, держится, молодец.
— Тетя, я умею терпеть, — со слезами всхлипывает младшая.
Страшно.
Старшая быстро приходит в себя, зажимает девочке рот:
— Кричи, не бойся, никто не услышит.
— Глюк?
— Два, три!
И снова его призрачное прикосновение. Я надрезаю кожу, чуть надавливаю, но что-то идет не так, ограничитель словно, наоборот, вдавливается.
— Натали!
Про себя я считаю секунды. Шесть, семь. Черт!
Я ввожу лезвие глубже и подцепляю горошину снизу. Вот теперь все, она падает.
Глюк отстраняется. Малышку трясет, но ее обнимает старшая. Я же смотрю на Глюка. Он побледнел, потерял четкость контуров. Если раньше я ясно видела туманный плащ и вполне оформленное скрывающееся под ним тело, то теперь этого нет, Глюк гораздо больше похож на привидение, а нижняя половина вовсе размыта.