— Пока не научимся полностью контролировать оборот, будем ходить в бикини. Все трое, — мрачно констатировала я. И пояснила в ответ на недовольный взгляд из-за печки, куда ретировался Золотинкин муж: — Иначе никакого паруса не напасешься. Ладно бы по шву штаны-то лопнули, так нет, такое впечатление, что при обороте их когтями на лоскуты драли. Собирать и сшивать этот пазл… ну, от безысходности можно попробовать, но толку будет немного.
— Угум, — невнятно прогудел из темного угла мужчина, что-то хотел добавить, но тут вернулась Крис.
— Отдай папе пончо, — велела ей я, кутая ноги в одеяло. — И подай мне, пожалуйста, нож с полки, буду новый купальник кроить. На него меньше материала расходуется. Но все равно! Крис, тебя тоже касается: прежде чем пожелаешь стать мишкой, одежду надо снять. Раз ты такая умница и можешь превращаться туда-сюда по собственному хотению, значит, достаточно взрослая, чтобы подумать о бережливости.
Короче говоря, через пару часов мы с ее папой дружно занимались хозяйственными делами в разных углах двора и делали вид, что ничего не произошло. Айвен облачился в слегка косоватые короткие семейники, которые я ему сшила, и колол нормальные дрова из того бурелома, что он же натворил в медвежьем виде, я занималась сушкой яблок-дичков и попутно рассказывала крутившейся под ногами Кристинке сказку про съедобные и несъедобные грибы. Сезон-то вот-вот, так что сказка была актуальна как никогда.
Я нанизывала подвяленные сморщенные дички на бечевку с помощью выструганной из яблоневой ветки иглы с ушком и размышляла. Что это было вообще и при чем тут взгляд глаза в глаза при превращении? Это какой-то намек? От кого? И на что? Ну вот только не надо мне тут «они предназначены друг другу судьбой, и если будут отбрыкиваться, то их приклеит силой». Терпеть не могу такие сюжеты в женских романах, а про реальную ситуацию и говорить нечего. Но если это не оно, то что все это значит?
Поэкспериментировать, быть может? Отойти за избу и попробовать «пожелать», предварительно сняв
«купальник»? Блин, во-первых, страшновато, а во-вторых… а во-вторых, не знаю. Не знаю! При мысли об этом из глубины души поднимается чувство неправильности. М-де…
Вечером, когда Крис уже уютно посапывала в самодельную подушку, набитую правильно высушенным пахучим сеном, я осторожно привстала с полатей, на которых устроилась рядом с дочерью, и сделала знак Айвену, мол, пошли, побеседуем. Мужчина, что-то тихо мастеривший за маленьким столиком у печки, на которой была укреплена тускло подсвечивающая темноту лучина, поднял на меня глаза, пару секунд подумал и кивнул.