В свою очередь Мираж, почувствовав в девушке пробуждение к нему чисто женственного интереса, поспешил отвлечь ее внимание чем-то другим. Влюбить в себя Энни не входило в его намерения и даже могло помешать ему в самый неподходящий момент. Даже если не так, то развитие в Энни чувств к нему, только начавших в ней зарождаться, несомненно, здорово бы все усложнило, а Мираж при всей очевидной разнице между ним и Питом, сходился с ковбоем в любви к простым и ясным делам. Он к тому же не хотел с Питом сориться, ковбой отлично исполнял, чем и был ему полезен. Пит также состоял в кровном родстве с Форрестом и Трентоном, которых этот опытный стратег в составлении своих далеко идущих планов тоже не упускал из виду.
— Ваша аналогия с верблюжьими горбами просто замечательна, моя дорогая! — сказал он и поклонился галантно, — я считаю большим упущением ваших родителей то, что они никак не развивали в вас эту столь вовремя открывшуюся мне тягу к кругу естественнонаучных дисциплин, и намерен, если, конечно же, вы не против, заняться вашим просвещением в этих и многих других полезных дисциплинах по всей продолжительности нашего с вами совместного путешествия!
— О, я не против, дорогой Мираж! Я очень даже за! — прочирикала обрадованная Энни, кажется, готовая захлопать в ладоши от такого предложения. — И вообще, вы всецело можете рассчитывать на мое к вам расположение!
— Что же до имени! — сказал Мираж, начисто игнорируя «всецелость» в последней фразе девушки. А вы, напомню, спрашивали о моем имени! Зовите меня Джон! Скажу вам сразу, это не настоящее мое имя, но, думаю, так вам будет проще ко мне обращаться…
— Приятно познакомиться, Джон! — Энни исполнила реверанс и шутливо подала ему руку так, будто они только что встретились. — Как видите, чему-то меня все-таки учили!
— Поверьте, дорогая моя! Я не посмел бы усомниться в вашем умении шить и знании этикета, — поспешил успокоить ее Мираж, пожимая протянутую руку, вместо того чтобы поцеловать ее, на что явно рассчитывала разочарованно выдохнувшая Энни. — Однако, уверен, об освоении вами математики глубже счета и прочих исконно мужских занятий ваши родители ничуть не озаботились.
— Увы, это так, мистер… — грустно сказала девушка. — Боюсь, по сравнению с вами я так глупа!
— Незнание, — вовсе не глупость, моя дорогая! Глупость — не знать, имея такую возможность! — успокоил ее Мираж. — Должен признаться, однако, что и мои знания во многих сферах весьма ограничены и поверхностны…
— Не может быть! — воскликнула Энни, прикрыв спелые губки ладошкой. Она, казалось, была искренне поражена, но Мираж отметил среди искренних чувств девушки и некоторую долю напускных.