Дворянство, придавленное тяжелой рукой французской администрации, затаилось, ожидая возможности отомстить. Катары ушли в подполье. «Человек в черном, живший в лесу, был непременно еретик». Совершенные только по ночам выбирались из своих убежищ, чтобы совершить необходимые требы и consolamentum. Они существовали лишь на доброхотные подаяния и питались в основном дикими плодами и ягодами.
Одни трубадуры открыто исполняли свои песни, полные ненависти к французскому королю, Римской церкви и духовенству. И они не остались незамеченными церковниками. Инквизиция не могла пройти мимо этих возмутителей спокойствия. Ее законом запрещалось даже напевать песни трубадуров. Чтобы спасти жизнь, многие из них перебирались в Ломбардию, где инквизиция тоже была учреждена, но благодаря республиканской форме правления не получила такого повсеместного распространения, как в Провансе и графстве Тулузском. Флоренция попросту закрыла перед инквизиторами ворота.
Трепет перед ужасами инквизиции делал предателями ранее порядочных людей. Чтобы спасти свою жизнь и тело от мучений, все свидетельствовали против всех. Жены оговаривали мужей, дочери матерей, братья и сестры забывали о родственных узах, добрые соседи оказывались коварными доносчиками.
Сожжение еретиков церковь считала настолько угодным Богу, что каждый, кто приносил дрова для костра, получал отпущение грехов. Католические священники внушали пастве, что для борьбы с еретиками все средства хороши — обман, провокация, предательство.
Постоянный страх наказания за провинности истинные или мнимые, целенаправленный гнет французских чиновников, опасность стать жертвой инквизиции изменили нравственный облик некоторых ранее глубоко верующих альбигойцев. Они стали более восприимчивы к мирским соблазнам. Теперь даже многие катарские архиереи не избегали связей с женщинами, с тем, однако, чтобы эти отношения не освящались узами брака. Грехом продолжало считаться умножение числа себе подобных. Бесплодность женщины рассматривалась как благословение небес, рождение детей — как кара Господня.
Но большинство по-прежнему придерживалось строгого воздержания, не ело убоину, масло, яйца, сыр. Они не позволяли себе давать клятвы, лгать, продолжали разносить свои идеи и не допускали праздности.
Убежищем для Совершенных служили многочисленные пещеры. Они имели названия, как города и села: Ломбрив, Вифлеемская, Орнолак.
В то время как на равнине южане, по крайней мере внешне, склонились под гнетом северных завоевателей и римского духовенства, на горе Фавор продолжало существовать государство катаров. Здесь они были сильны, имели поддержку местных жителей, передвигались в местах, известных им с детства. Знаменитый Бертран Мартен объединил вокруг себя друзей и учеников. Истинным главой Монсегюра являлся именно он; комендант и начальник гарнизона смиренно подчинялись ему. Этот убежденный еретик являлся вдохновенным проповедником, ярким и пылким оратором, наделенным непревзойденным даром убеждения. Его вера была абсолютна и фанатична. Он вел верящих ему по пути к смерти в огне и освобождению от оков грешной плоти. Их было немного, и они были слабы, но их существование бросало вызов власти Франции и Рима.