Появление таких личностей в жизни – великое благо для народа, среди которого зажигаются такие звезды…
И что за проклятие тяготеет над нами, когда таких людей в дикой темной злобе истребляет этот народ руками добровольных палачей слева и справа.
…Набоков, а раньше Лазаревский, а раньше Щепкин, Алферов и погибшие с ними, а раньше Кокошкин и Шингарев, а еще раньше Герценштейн и Иоллос…
Вот эти мученики и страстотерпцы, искатели правды, права и свободы для русского народа, осиянные светом культуры и венцами мучеников…
Это сияние культуры нестерпимо, режет глаза дикарям, неистовствующим с серпом и молотом и учиняющим погромы во имя монархии.
В. Д. Набоков – характерное и знаменательное явление русской жизни на рубеже двух веков.
По своему происхождению (сын министра), связями и состоянию, по своим талантам и дарованиям он, несомненно, мог рассчитывать на блестящую карьеру и на стремительное восхождение по ступеням бюрократической иерархии.
Однако он, камер-юнкер, избрал себе другой жизненный путь, путь тернистый, путь общественного служения.
Его призвание – наука. Здесь он достиг больших высот (краткий доклад об этом мы услышим сегодня).
Но замкнуться на науку он не мог. Жизнь требовала его участия в самой ее гуще. И он нашел в ней свое место.
Здесь мы можем опять повторить слова Набокова, сказанные им о Милюкове, что он жил в крайне неблагоприятный для его личных дарований исторический момент. Разве условия жизни и смерть не подтвердили правильности этих его слов, обращенных теперь к нему самому…
В 1898 году он вместе с другими основывает юридический журнал «Право», который вступает в тесную связь с земскими и конституционными кругами того времени. В «Праве» появляется его блестящая статья о «Кишеневской кровавой бане». Это протест громкий и яркий. И в то же время это разрыв с его средой.
Он переходит в ряды общественности и политических деятелей. Входит в группу Освобождения, участвует в земских и городских съездах, становится одним из основателей конституционно-демократической партии и входит в ее ЦК.
Не случайно оказался он в рядах надклассовой надсословной партии. В строе идей надклассовых и надсословных он видел осуществление истинных демократических начал и полнозвучный ответ на требование морали, правды, права, справедливости, гуманности, ответ на отвращение к крови и насилию.
Этими идеями он оставался верен всегда и в науке, и в публицистике, и в политической деятельности.
Отсюда его борьба против смертной казни, его защита гражданских свобод…
Отсюда его знаменитая фраза – «власть исполнительная да подчинится власти законодательной».