Мне здесь очень хорошо и уютно у Аргутинского[123], с которым мы живем душа в душу. Он мне поставил очень категорическое требование, чтобы я носил только черные галстуки, и сам подарил мне такой, причем заявил, что все цветные я должен отдать сыновьям, – и это несмотря на то, что мои цветные все очень скромные и неяркие. Я пока протестую, т. к. терпеть не могу черные галстуки, но он очень настойчив.
Поцелуй от меня нашу дорогую маленькую Мамочку, – я сегодня едва ли успею ей написать, вернусь домой только поздно вечером, а сейчас должен идти в Comissariat de Police прописываться, потом в посольство, завтракаю у молодого Каменка[124], потом к Аджемову[125] и т. д. Целую тебя крепко, мой хороший пупсик, целую Сережу. Не изводи Ольгу, пожалуйста. До скорого свидания, милый. Твой папа.
Berlin-Grunewald
Милый сын,
я вчера поздно вечером вернулся из Галле – съезд еще не кончился, но мне стало нестерпимо, и после того, как я 4¼ часа подряд слушал Зиновьева[126] (вот кому хотелось сказать «Мы побежим…»), я решил сам «побежать». О том, что там происходило, Вы знаете (Ты и Твой брат) из моей корреспонденции в „New Russia“, которая появится через 1½ недели, в номере от 28 октября, и из моих фельетонов в «Последних новостях». Собственно говоря, ничего уж такого особенного не произошло. Но были моменты, когда я думал, что одна половина участников съезда поколотит другую; – думал – и втайне надеялся…
Посылаю Тебе очень милую задачку. „Weiß zieht und macht Remis“ значит не «белый тянет и ремизится», а «белые начинают и делают ничью». Пришли мне ответ. Для решения задачи Тебе потребуется не больше 5>ти минут.
Посылаю Тебе также очаровательный отрывок из Mark Twain.
Я очень рад, что Вы так часто пишете. Надеюсь, что забастовка не помешает почте, а то Мамочка опять станет мертвенькой… Что касается Вашего путешествия до Остенде, то в сущности это большая удача и счастливая случайность, что Вы (столь талантливо выяснившие itinéraire[127]), не оказались где-нибудь на пути в Копенгаген или Мюнхен…
Мамочка получила сегодня Твое письмо со стихами (где «балмочь»[128]). Она уже их переписала. Мы нашли, что в них есть хорошие мысли, но общее не имеет как-то единства настроения и мысли. Но это ничего, не падай духом… («Мы побежим»!)
Все-таки старайся не бросать «Персика»[129], насколько возможно. Fiacre Balacre хорошо переведен во второй редакции. Мамочка надеется, что она будет окончательная…
Газеты русские для вас собираются. В Китае, по-видимому, республика рухнула. Ты можешь сказать: это меня так же мало интересует, как китайский император…