И дальше перечисляются виды наказания: ссылка на поселение, заключение в исправительный дом на срок до трех лет.
Адвокаты и сами фигуранты дела пытались напирать на то, что составители и подписанты Выборгского воззвания не занимались «произнесением», «чтением», «распространением» или «публичным выставлением» своего текста, а за одно составление/написание лишать политических прав нельзя. Но суд не принял эти доводы во внимание, хотя в процессе принимали участие лучшие юристы страны.
Кому-то из бывших депутатов удалось предоставить доказательства своей непричастности к событию в Выборге, но большинство было осуждено на три месяца тюрьмы, не такой большой срок, если бы вместе с ним не полагалось лишения избирательного права. Огромное количество критически настроенных в адрес правительства политиков, далеко не только кадетов, не могли больше избираться в Думу. Включая Владимира Набокова.
…Сохранилась фотография: красивый статный господин в сопровождении пожилого мужчины едет в пролетке, груженной чемоданами. На господине не шляпа, а широкая кепка. Загородная прогулка? Отъезд в Биарриц? Нет: это Владимир Набоков – старший едет в тюрьму отбывать наказание. Вскоре после публикации Выборгского воззвания он заявлял, что не надо бояться репрессий, так как «ореол мученичества» придаст силу кадетам. Вот и дождался его – ореола.
Суд проходил с 12 по 18 декабря 1907 года (в Санкт-Петербургской судебной палате), рассмотрение апелляций и прочие формальности тоже заняли определенное время, поэтому Набоков оказался за решеткой только 14 мая 1908 года. Кстати, одновременно с ним отбывали наказание и другие бывшие депутаты от кадетов (как минимум упомянутый Кедрин, Михаил Петрункевич, Алексей Ломшаков).
О тех месяцах остались два бесценных свидетельства – десять писем Набокова жене из тюрьмы (их было больше, но сохранились не все), которые были отдельно изданы под названием «Письма из “Крестов”», а также длинный очерк «Тюремные досуги» (по современным стандартам – почти 60 страниц), где Набоков вначале коротко описывал свой опыт посещения петербургской тюрьмы в качестве юриста и общественного деятеля, а далее описывал свои арестантские переживания. «Тюремные досуги» были написаны и опубликованы (вначале в газете «Право», потом отдельным изданием) в том же 1908 году.
Вообще при чтении этих текстов, не покидает несколько настойчивых мыслей. Первая: Набоков совершенно не пострадал за время заключения ни физически, ни морально (в письмах он подчеркивал, что «бодр, спокоен и весел», а в «Тюремных досугах» вспоминал, что сам факт нахождения в неволе не вызвал в нем никаких специфических ощущений – разумеется, хорошо понимая и упоминая то, что краткий срок заключения весьма ободряет). Условия содержания, описываемые им, были тепличные. «Меня не обыскивали, вообще обращались вежливо, любезно», – писал Набоков. По сути, его переместили, выражаясь нынешним языком, в профилакторий строгого режима. И на основе набоковского опыта решительно невозможно делать какие-либо выводы о тогдашних тюремных порядках. Наказание депутатам было серьезным, но все-таки символическим. Вторая мысль: вопреки всему этому, В. Д. Набоков в очередной раз, на сей раз на своем опыте, осознал важность и радость свободы. И третья: Набоков только укрепился в своих либеральных убеждениях.