— «Когда ты вместе с кем на службе, Не верь его сердечной дружбе, Всё в этой дружбе — ложь и лесть», — немедленно встрял с цитатой Влад.
— Ладно, — Верещагин сдвинул брови. — Завтра после разговора с домашними господина профессора я её выверну наизнанку и повешу сушиться на солнышке.
— Дождь обещали… — сообщил Суржиков, глядя в окно.
— Значит, мокнуть под дождём!
— Ну и хорошо, — инспектор встал, потянулся и сказал. — Пошёл я домой. Будет возможность — загляну завтра вечером. Кстати, при разговоре с водителем профессорского экипажа будь пожёстче.
— Почему? — спросил с любопытством бывший актёр.
— Потому что водитель — почти член семьи, а иногда и больше, чем член семьи. Он знает, куда хозяин ездит, с кем встречается и сколько времени проводит, где остаётся… словом. Ему известно очень многое из того, что обычно стараются скрывать.
— Согласен, — кивнул Алекс. — И за этого самого Хальгридссона мы возьмёмся в первую очередь.
ГЛАВА 3
30 апреля 2185 года
«… Скрывайте свои раны, когда они у вас будут! Молчание — это последняя радость несчастных; не выдавайте никому своей скорби. Любопытные пьют наши слезы, как мухи пьют кровь раненой лани»
(Александр Дюма, «Три мушкетера»)
— Софья Григорьевна, доброе утро! — пропел негромкий голос с подоконника. — Завтрак через полчаса, ванна набирается уже!
— М-м-м… — глаза решительно не хотели открываться. — Который час, Аркадий?
— Половина девятого, матушка.
— Да, ты прав, надо вставать…
Потянувшись, Софья всё-таки заставила себя посмотреть на белый свет, потёрла глаза, натянула халат и побрела в сторону ванны. Вода в ней была голубая и чудно пахла какими-то цветами, два огромных пушистых полотенца лежали на подогревающем амулете, за окном сияло солнце, и вообще… жизнь потихоньку обретала правильные краски.
Натянув джинсы и футболку, она пошла к выходу и поняла вдруг, что, ни минуты не сомневаясь, собиралась отправиться завтракать на второй этаж, к хозяину дома.
— Аркадий, а Макс где? — поинтересовалась заботливая мать.
— Так наверху уже, на стол накрывает!
Пожав плечами, Софья вышла на улицу и первым делом свернула во дворик, посмотреть, как ведут себя её посадки.
Маргаритки изо всех сил набирали бутоны, несколько розовых, самых быстрых, уже и раскрылись. Грядка с травами покрылась ровной зелёной щёткой всходов, плети клематиса выпустили листья…
— Хорошо, — пробормотала она. — Сейчас после завтрака посажу сирень, да и пойду себе по бюрократам…
Тонкие блинчики, в которые предлагалось завернуть копчёного лосося, пышные оладьи со сметаной, творог, совершенно необыкновенное варенье из абрикосов с персиками и белой черешней, ломтики холодного отварного языка, буженина, ломти ещё тёплого хлеба, свежезаваренный чай…