Индикатор температуры на мониторе пришел в норму. Остальные показатели систем также не вызывали беспокойства.
“Ничего страшного… Все в порядке… Под контролем… Надо не забыть проверить автоматику скафандра после возвращения на станцию” – пробормотал он про себя, решив, что нужно двигаться дальше.
- Бакир… у тебя все в порядке? Ты переключил контроль температуры на ручной режим? – прошипел в радиопередатчике звонкий, даже сквозь помехи, женский голос с сильным американским акцентом.
Это была Джессика. Американка. Единственная женщина на станции. Она была тут с конца сентября 2019 года и считалась почти ветераном, если не брать в расчет еще одного космонавта, который находился на станции с середины прошлого лета. Джессика страховала его выход, предельно педантично контролируя все детали и внимательно мониторя со станции каждое его движение. Даже слишком педантично и внимательно, слишком по-женски, словно круглая отличница, сдающая экзамен. И он не мог отделаться от мысли, что это его раздражает.
Он вырос в классической патриархальной семье, с властным отцом – добытчиком и мягкой матерью – домохозяйкой, и перенес те же нравы в свою семью. И несмотря на прекрасное светское техническое образование, давний переезд из глухой провинции в продвинутый мегаполис, он все же оставался по своей натуре традиционным ретроградом, не признающим проявления феминизма, и тем более женщину в типично мужской профессии космонавта.
- Температура поднялась на три градуса выше нормы. Ты разве у себя не заметила? – ответил он, несколько резче, чем того стоило, упрекнув ее в невнимательности. Он знал, что его реплика будет болезненно воспринята женщиной, перфекционисткой, ежечасно доказывающей мужскому коллективу, что она по полному праву занимает место на станции, не уступая никому в профессионализме, и заслуживает своей роли не по причине увлечения американцами равноправием полов и инклюзивностью.
- Да, я зафиксировала, – ответила она и он почувствовал в ее голосе металлические отголоски.
“Никто тебе не обещал, что будет легко, девочка. Назвался груздем – полезай в кузов”, с сарказмом подумал он.
- Отлично. Но можно было и мне сказать…, – проворчал он, немного смягчив голос.
- Ты прав. Прости. Моя ошибка, – сквозь помехи послышался ответ женщины. И он почувствовал, что она действительно сожалеет о своем промахе. Хотя и промаха ее никакого не было. Это он должен был внимательнее наблюдать за показателями работы своего скафандра. А она, согласно регламенту, должна сообщить о проблеме, если только показатели вышли бы за пределы нормы, тогда как повышение температуры на три градуса все еще было в рамках допустимых значений.