Свои рассказы Вальдемар сопровождал удивительными фокусами. Часы одних зрителей он доставал из карманов других, движением руки восстанавливал разорванные в клочья купюры и на глазах у всех распиливал женщин, не нанося им ни малейшего вреда. Вкупе с рассказами эти фокусы действовали на людей магически. Главным же его фокусом стало то, что в достоверности пестрого, как разрезаемые им ленты, повествования никто не усомнился. Вальдемар покорил жителей Юга за считаные недели, и они готовы были идти за ним куда угодно. Он же повел их на Север.
Ксения
Две недели назад мы вернулись из Тосканы домой. За время, что мы провели в Италии, был снят первый эпизод.
Узнав о нашем возвращении, к нам приехал редактор Филипп. Он хочет издавать наши записки непосредственно в тексте, выделив их другим шрифтом. Парфений против другого шрифта. Он не любит излишней пестроты, мой Парфений. Считает ее дурным вкусом.
– А как же, – спросил Филипп, – отделять ваш текст от текста хронистов?
Парфений подумал и сказал:
– Можно просто делать больше отступ от края страницы. А можно и не отделять: по большому счету, это один текст.
Филипп ему не поверил.
А позавчера без предупреждения прилетел Жан-Мари. Он закончил пробный монтаж эпизода и захотел нам его показать. Странное дело: пока шли съемки, казалось, что это про нас. А посмотрели… Фильм хороший, как всё у Леклера. Но непонятно о ком. О ком-то, кто родился и жил внутри Жана-Мари.
После просмотра он спросил о наших впечатлениях.
– Красиво, – сказал Парфений. – Может быть, даже красивей, чем в жизни.
Жан-Мари поинтересовался, что нас смущает. Сказал, что готов подправить детали. Я ответила, что с деталями как раз всё в порядке. Он заметно погрустнел.
– Что же не так?
– Жизнь, – улыбнулся Парфений. – Жизнь в целом.
Потом мы пошли гулять к Морю. Навстречу нам шла женщина, напоминающая, да, мою тетушку.
– Клавдия, – сказал без удивления Жан-Мари.
Она до сих пор не оставляет нас своими советами. Всякий раз появляется, как в первый, в новом облике, но мы безошибочно угадываем в ней Клавдию. Как же без нее?
Взяв Парфения под руку, тетушка что-то ему взволнованно объясняет. Показывает на торчащие из воды камни. Парфений вежливо кивает. Прощаясь, целует ей руку.
– Что говорила эта женщина? – спрашивает у Парфения Жан-Мари.
– Призывала нас не входить в воду у тех камней. Рассказывала, что имела глупость войти именно там – потом с трудом выбралась. Едва не поломала ноги.
Жан-Мари задумчиво смотрит на уходящую Клавдию:
– Поломать не поломала, но сильно погнула.
В лето пятьдесят второе Революции месяца мая двадцатого дня войско южан двинулось на Север. Кипя от свободолюбия, южане предприняли двухдневный марш-бросок и вышли к Южному тракту, служившему условной границей между двумя частями Острова. Это был первый раз, когда гражданскую войну начинали с южной стороны.