Гликерия была второй женой Юстина. Первая его жена Агафья оказалась бесплодна, и оттого князю пришлось с ней расстаться. До этого Юстин и Гликерия пытались излечить Агафью от бесплодия, но так как усилия их оказались столь же бесплодны, сколь и Агафья, Юстину скрепя сердце пришлось взять в жёны Гликерию.
Заботу о Ксении взяла на себя тетка ее Клавдия, коротавшая свои дни на Побережье. Детей, однако, решили не разлучать, и время они обычно проводили вдвоем, то во Дворце, то у моря.
Остается лишь сокрушаться, что не хватает мне умения описать доброту и мудрость людей, взявших опеку над малолетними. Как тут не заплакать о себе, что в Афинах не бывал и в академиях не учился, что груб умом и чувствами низок? Что, наблюдая игры, поначалу не понимал их сокровенной воспитательной сути, когда, играя, скажем, с благочестивой четой в чет и нечет, чудесные чада уже в ранние годы научились отличать одно от другого, в то время как даже отмеченные чинами различают их неотчетливо.
В лето восьмое регентства добродетельного Юстина у воспитуемого Парфения вошло в обычай играть в ножички. Игра эта развивала точность и ловкость, столь необходимые будущему властителю. Искусство метать нож в повороте, которому Парфения учила благомыслящая Гликерия, было средством борьбы с неповоротливостью, до некоторой степени свойственной означенному сироте, да и в целом в общественной жизни такое искусство всегда, как говорится, небесполезно. Игре в ножички ребенка начали учить с той поры, когда всякое учение дается легко.
Иное дело мы, взрослые, неспособные не то что научиться метанию в повороте, но и запомнить малое количество иноземных слов. Оттого перед прибывшими с Большой земли стоим безъязыки и немы, не в силах даже поприветствовать их, молчу уже о сложных материях, как то философский дискурс или, примерно говоря, построение силлогизма. Без языка не заведешь ни простой дружбы, ни более тесных отношений, отчего до сих пор так мало у нас межгосударственных браков. Но о сем оставим глаголати и на предлежащее возвратимся.
Во время игры Гликерия, как поистине вторая мать, неусыпно следила за тем, чтобы ни один из ножичков не полетел в сторону наследника княжеского трона. Когда же диавольским наущением ножичек все-таки полетел в его сторону, малолетнего Парфения спас крик предназначенной ему в жёны малолетней же Ксении. В тот час она гуляла со своей родней у моря. Проходя мимо скалы, напоминающей башню, она коротко крикнула:
Нож!
И этого было достаточно. Преодолев неповоротливость, мальчик успел сделать пол-оборота, и нож, летевший ему в сердце, вонзился в предплечье.