– Санька, мы думаем на станцию рвануть. Покажешь дорогу, чтобы ни на кого не наткнутся?
– Вид мамки будэ, – скривился малой.
– Так ты не говори. Скажешь: пришел, а нас нет. Побежал искать, увидел, что мы на станции, сели на товарняк.
– Э, я еще не согласился! – вмешался Артур сердито.
– Как хочешь, я сам пойду, – особо не расстраиваюсь. Судя по истории, мы с ним всё равно расстанемся. Обращаюсь снова к Сашке. – Так что, проводишь? Форма моя тебе останется, подрастешь чуть, как раз будет.
Пацан мнется, отводит глаза. Понятно, раз мы разделимся, то Артур может и рассказать, кто мне помог.
– Ну и фиг с вами! – Отодвигаю Артура с прохода и направляюсь во двор. С одной стороны самому безопаснее, Артур очень мало похож на сына крестьянина или рабочего – интеллигентность не скроешь. С другой – он лучше знает этот мир. Я вот ни одной молитвы так и не выучил.
Выглядываю за ворота. Никого, все попрятались. Красные начали шмон с другого края, там собаки разрываются. Вокзал должен быть в той стороне.
– Стойте, Вяземский! Я с вами!
Оборачиваюсь. Оба идут следом, оба с недовольными физиономиями.
– Нафик ты мне нужен? Чтобы за компанию расстреляли, когда ты при красных так меня назовёшь? От тебя за версту кадетом несёт!
Артур растеряно остановился. Закусил губу, глаза заблестели. Ребенок, блин.
– Зачем вы так? То есть, ты так? Я не дурак, понимаю, когда можно говорить, – дрожащим голосом выдал он. Того и смотри, расплачется.
– Ладно, пойдем. Но лучше вообще молчи, изображай глухонемого. Или просто немого. Буду говорить, что тебя белые испугали и ты перестал говорить. Мать на твоих глазах зарубали. Пойдет?
– Не надо… мамку, – тихо попросил Артур.
– Тогда сестру. Или деда. Ладно, собаку!
К станции Сашка повел нас через заросли старого камыша. Вскоре, сначала Артур, потом и я набрали воды в сапоги. Пришлось останавливаться, выкручивать портянки, которыми нас снабдили вместо носков. Штаны до колена в грязи, теперь легко и беспризорниками можно прикидываться. Что интересно: у Сашки и сапоги меньше, и ступаем за ним след в след, а он остается чистый. Артур хмурый, вижу – злится на меня, жалеет что поддался. Если трезво рассудить, то если бы я не знал, что это не взаправду, то так себя не вел. Запаслись бы продуктами, уговорили кого-то из взрослых помочь сесть на поезд. Но у меня мало времени, из девяти отпущенных часов почти полтора прошло. Маловероятно, что у меня появятся деньги для продолжения.
Издалека видим, что у вокзала довольно много конников. Принадлежность не вызывает сомнения. Даже если они нас признают за близких классово, не факт, что помогут уехать в сторону потенциального противника. Если вообще пропускают туда составы. Один как раз стоит, сборный. И теплушки и цистерны и открытые платформы. Мы подошли к хвосту.