— Жоанна сама огорчена тем, что не может присутствовать на турнире, — развёл руками барон Пяст. — Весной она просто блистала и была провозглашена королевой любви и красоты.
— Не сомневаюсь в достоинствах девушки, но хотел бы увидеться с нею!
— Разве это так важно? Невеста сама ещё не знает, кто её жених, хорош ли он собой или нет! Не моя вина, что вы пока не встретились, и у меня нет причин чинить вам препятствия нарочно. Я хочу выдать Жоанну за вас и не стал бы ссориться с королём, подсовывая вам, кого попало.
Молодой герцог кивнул. Как раз в этот момент ловкий удар боевого молота оглушил вооруженного топором рыцаря. У того дрогнула рука, и лезвие опустилось вместо щита соперника на круп его лошади. Завизжав от боли, раненый конь ударил задом. В результате оба всадника не удержались в седлах — один никак не мог прийти в себя после удара, другого сбросил истекающий кровью конь. Герольды и оруженосцы кинулись ловить коней и подбирать их седоков, а распорядитель турнира дал знак герольдам протрубить окончание схватки и объявить победителя.
Взбудораженный первым днём ярмарки, Старгород долго не мог заснуть. Ночная стража чуть ли не пинками гнала с улиц и площадей подгулявших горожан. Сигнал к тушению огней давно уже был, а на деле город ещё не успокоился.
На площади стоял помост, украшенный цветными полотнищами. К нему вплотную примыкал фургон, возле которого отдыхали три лошади — верховой породистый эльфийский скакун и две тяжелых упряжных. Горели костры, заменяя огни рамп, а на помосте, подсвеченные ими, плясали три девушки. Длинные светлые, почти белые волосы одной оттенялись чернотой распущенных кос другой и рыжеватыми кудряшками третьей. Лютня и флейта выпевали затейливую и стремительную мелодию, под которую самим зрителям хотелось пуститься в пляс. Девушки были босиком, их лёгкие платья развевались от каждого движения, широкие рукава напоминали крылья, и казалось, что это три диковинные птицы, извиваясь станом, пляшут при свете огней.
Проходившие мимо стражники остановились, не сводя глаз с плясуний. По закону они должны были пресечь это зрелище — ведь сигнал к тушению огней уже прозвучал — но остановились, зачарованные музыкой и зрелищем.
К лютне и флейте добавилась виола, а еще несколько тактов спустя, одна мелодия незаметно перешла в другую, костры на миг пригасили, словно их накрыло невидимым колпаком, а когда огонь опять разгорелся, уже три другие девушки вели совсем другой танец. Рыжеволосая куда-то делась, зато две блондинки кружились вместе с брюнеткой. Красивая, яркая, с горящими глазами и такой страстной улыбкой, что у многих мужчин закружилась голова, она очаровывала каждым движением. Её светловолосые товарки могли вовсе уйти со сцены — вряд ли кто сейчас заметил бы их отсутствие.