Тоже не очень плохо, будет у Ванятки ещё один товарищ, тоже ведь придётся во дворце селить. Хотя не во дворце. Оказывается, дворцом можно назвать только строение, в котором пожил Государь. Пусть будет хоромина. А вот интересно, если дед чёрт, отец чертёнок, то, как будет внук прозываться - "чертёнушка"?
К шубе Пётр сшил жене и пелерину из тех же зимних горностаев с пришитыми снизу чёрно-белыми хвостиками этих зверьков. Бедных горностаев было жалко. Но Миасс выдал целый мешок этих шкурок. Были кроме того и соболь и норка и рысь и хорёк и росомаха, только как ни крути, а горностай красивее. Шкурок хватило на две шубы и две пелерины. Тут ведь к семи гадалкам не ходи, когда молодая императрица увидит на княгине Пожарской это чудо, то возникнет вопрос: "А почему у меня такой нет"? Вот и пришлось две делать. Пётр, правда, не знал роста Доротеи Августы. Пришлось с собою и кутюрье брать, вдруг придётся перешивать, а вместе с ним и швейную машинку. Кроме шуб француз сшил на Марию и платья по эскизам Пожарского. Про одно Афанасий Иванович прочитал в одном из романов про попаданцев. Анна Австрийская чуть не разорила Францию, когда пришла на какой-то бал в платье, на которое были нашиты осколки зеркала.
Портной про это ничего не слышал, получается, в Париже ещё до такого платья не додумались. Ну, значит, княгиня Пожарская будет законодателем моды. Портного звали Анри Ревиаль. В Вершилово его тут же переименовали в Андрея Ревеня, а Пётр это поддержал. После царёвой свадьбы к этому Андрюшке толпа выстроится из иноземных послов и русских бояр с заказами. Пусть все знают знаменитого русского портного Андрея Ревеня. Для Доротеи Августы такое платье Пётр шить не стал, и не потому, что дорого. Зеркала при изготовлении бились, и осколки не стоили вообще ничего. Просто две женщины в одинаковых шубах это ещё туда-сюда, а две женщины в одинаковых шубах и платьях это уже перебор. Поэтому для будущей императрицы было нарисовано и изготовлено платье с вставками из меха красной лисы и золотыми бляшками. Мехом оторачивался подол, были сделаны своеобразные погоны, и верхняя часть рукава тоже была из лисьего меха. Золотые бляшки были и круглые и овальные и квадратные и треугольные, из полированного золота был сделан и широкий пояс. Получилось чуть тяжеловато, но когда готовое платье примерила княжна Елена Долгорукова, и всё семейство Долгоруких и Пожарских увидело эту фотомодель, то восторгов не было. Были крокодиловые слёзы. Сестра Марии Марфа так даже завыла. Пришлось клятвенно пообещать, что после возвращения из Москвы всем сошьют красивые платья у этого мастера. Ещё хуже получилось. Зачем платья после свадьбы? Кому их в этой глуши показывать? Тут уже Петра задело.