Позднее, играя с детьми снаружи, под одобрительными взглядами Нежки, которая развешивала белье, Шакал начал понимать, почему избегал этого места. Не потому, что хотел сбежать от воспоминаний – в приюте ему жилось весело, – а потому, что не хотел видеть того, что было для него недоступно.
Шакал не мог иметь детей.
Все мужчины-полуорки были бесплодны. Его отец, как и отцы всех детей в этой комнате, был тяжаком. Сильное семя орка легко принималось людьми, поэтому стоило женщине забеременеть – никакие травы и чаи не могли из нее это семя вывести. Некоторые убивали себя, лишь бы не вынашивать полукровку. Другие выдерживали семь месяцев беременности, а потом, если выживали после родов, избавлялись от детей любым доступным им способом. Третьи – к счастью для Шакала и для каждого выжившего полуорка, – оставляли ублюдка жить.
Гиспартская знать до сих пор ценила слуг-полукровок, а за симпатичных детей на севере даже давали немалые деньги. И было известно, что в Уделье все человеческие женщины, готовые воспитывать своих детей-полукровок, могли рассчитывать на защиту копыта. Отрадная раскинулась под Горнилом как раз благодаря этому. Однако многих детей все равно попросту бросали – их матери не могли их убить, продать или воспитать, они просто хотели от них избавиться. Именно так и Шакал, и десятки других сирот попадали к Берил.
Сама она пришла в Отрадную из разграбленного города, когда внутри нее уже рос собственный тяжак – женщины-полуорки тоже иногда зачинали детей. Редко случалось, что людское семя приживалось в полуорочьей утробе, куда чаще они беременели от тяжаков. Дети таких родителей назывались трикровными, или трикратами. Они были крупнее и сильнее обычных полукровок и больше походили на орков внешне. Трикратов зачинали нечасто, но еще реже их бросали – потому что лишь немногие женщины-полуорки поддавались подобной слабости. Берил определенно была не из таких. Она приняла защиту Серых ублюдков, поклявшись, что ее трикровный малыш, если родится мальчиком, станет грозным членом копыта. Через полгода родился Овес. Берил воспитывала его вместе с другими найденышами, включая младенца, которому суждено было стать лучшим другом ее сына.
Шакал присмотрелся к ребенку, которого Берил называла Пролазой, и подумал, что малыш может быть трикратом. Клыкастый проказник явно не знал страха и вечно донимал старших детей. Он определенно походил на Овса, который, если бы не строгий надзор матери, одинаково заботившейся обо всех детях, точно подмял бы под себя весь приют.
Прошло четыре дня – из Горнила никаких вестей. Берил поручила Шакалу починить сломанную черепицу на крыше, избавить сад от гадюк и заменить плохие кирпичи в дымоходе. Когда он не был всем этим занят, она отдавала его найденышам, и Шакал не мог сосчитать детей на своих плечах. По ночам же он спал снаружи, под крыльцом, всегда держа арбалет под рукой.