Эра войны. Эра легенд (Салливан) - страница 393

– Ей страшно, потому она и дрожит. Из-за того, что ее держат взаперти. Она сама мне сказала.

Мовиндьюле недоверчиво усмехнулся.

– Она тебе сказала? Ты сама-то себя слышишь?

– Я не говорю, что она так же разумна, как мы, но не считаю ее животным вроде коровы или овцы. У нее есть чувства, и она умеет их выражать.

– Корова и овца тоже умеют.

– Вы понимаете, что я имею в виду.

– Я-то понимаю, а вот ты глубоко заблуждаешься. – Мовиндьюле отставил в сторону миску с отвратительным варевом и поднялся на ноги. – Завтра мы привезем ее к отцу. Он вытащит из нее то, чему ее научила Арион.

– Что он будет с ней делать?

– Понятия не имею.

– Значит, вы не верите, что она владеет Искусством?

Принц задумался. Ему вспомнились слова Джерида: «Одним талантом тут не обойдешься. Удар был такой силы, что мне показалось, у Авемпарты есть башня-близнец». Сперва Мовиндьюле и сам в это поверил. Теперь же, рассмотрев тварь поближе и увидев, как она пускает слюни, осознал свою ошибку. Тогда он находился в состоянии шока, едва не погиб и потому сделал поспешный вывод. Произошедшему в Алон-Ристе есть десятки объяснений, и ни одно из них не предполагает существование рхунки, владеющей Искусством. Кроме того…

– Разве мастер Искусства позволит заточить себя в клетку?

На лице Трейи отразилось смущение. Если бы служанка знала о существовании рун Оринфар, возразила бы, что из-за них любой мастер Искусства, будь то рхун или фрэй, становится беспомощным. А если бы соображения у нее было чуть больше, чем у золотой рыбки, ей пришло бы в голову, что рхунку могли обманом заставить надеть ошейник. Однако Трейя проглотила заявление Мовиндьюле и просто кивнула.

– Что с ней станет, когда ваш отец получит то, чего желает?

– Какая разница?

Дорога прошла как в кошмарном бреду. Сури страдала от боли, тошноты, головокружения и обездвиживающего, лишающего воли страха. Его едкое облако немного рассеивалось, только когда фрэя-служанка приносила еду и ласково говорила с ней. Временами вокруг телеги собирались толпы ужасных фрэев; они хохотали, тыкали разными предметами и кидали камни. Один камень едва не проломил Сури голову.

Казалось, она тонет в липкой густой смоле. Сури старалась представить, что находится где-то в другом месте, например, в Долине Боярышника. Эти мысли помогали слегка раздвинуть тугую вязкую массу, однако смола просачивалась сквозь пальцы, и образ Серповидного леса мерк и рассеивался. Попытки освободиться изматывали до предела. Мокрое от пота тело коченело даже под одеялом, желудок бунтовал от непрерывной тряски. Большую часть времени ее терзали ужасные головные боли. Порой ей чудилось, будто стены смыкаются, а она сама исчезает. Сури приходила в себя, встревоженная и растерянная, и обнаруживала, что по-прежнему заперта в клетке. Тогда на нее обрушивалась новая волна страха; не в силах сдержаться, она всем телом билась о решетку. Синяки лишь усугубляли ее страдания.