– Многие сюда приходят – видимо, на свет. Честно говоря, сперва я решила, что вы одни из них. – Она посмотрела на Тэша и Тэкчина. – Мало ли, где-то случилась битва или на деревню напали злодеи, которые не гнушаются убивать женщин, а может, вы погибли от наводнения. Должно произойти что-то неожиданное, когда тел не найти или некому похоронить. Обычно родственники все-таки хоронят как следует и каждому дают камень. Представь мое удивление, когда выяснилось, что вы живые. – Она хмыкнула.
– Значит, вход в Пайр… то есть в Рэл… действительно где-то здесь? – спросила Брин.
– Войти в Пайр можно откуда угодно, Брин. Достаточно просто умереть.
От этих слов и от звука собственного имени девушку пробрал холод.
– Но в песне говорится, что в омуте находится вход в Рэл, – пролепетала она.
– Стены, разделяющие тот и этот свет, здесь особенно тонки. – Мьюриэл отложила вязание и соединила два указательных пальца. – Мертвые отправляются в Пайр по реке. Она впадает в другую, побольше, точно так же, как река Итиль впадает в болото. Наш мир и загробный повторяют друг друга, а омут – точка их пересечения.
– Откуда вы знаете?
– Мне рассказали.
– Кто?
Мьюриэл добродушно улыбнулась. Брин не поддалась ее обаянию.
– Понимаешь ли, духи, у которых есть камень, доплывают по реке смерти как раз досюда, до устья, а потом погружаются на дно, в Пайр. Те же, у кого нет камня, остаются на поверхности и начинают блуждать. – Женщина обвела рукой свою уютную хижину. – Преграда между мирами тонка, поэтому их хорошо видно и слышно. Они часто приходят сюда, растерянные и испуганные, не понимающие, что делать дальше. Я зову их в дом, приглашаю посидеть у огня. Мы разговариваем. Они рассказывают о своей жизни, о тех, кого любили, о том, чего боятся, о чем сожалеют. В конце концов поток слов иссякает, и они просто смотрят в огонь. Тогда я предлагаю им камень. Некоторые тут же все понимают, до некоторых почему-то не сразу доходит. «Он нужен, чтобы попасть в Пайр», – говорю я. Духи пытаются взять камень и, конечно, не могут. Тогда приходится объяснять, что камень – только символ, поэтому не должен быть большим. Когда человека хоронят как полагается, все происходит само собой, а здесь, сидя у огня, нужно постараться, чтобы доходчиво объяснить. Конечно, бывают те, кто не хочет ничего слышать. Озлобленные… – Мьюриэл печально покачала головой. – Некоторые так злы на своих родных, что отказываются от камня и отправляются обратно, желая наказать их.
– Маны, – произнес Тэш.
Мьюриэл кивнула.
– Бывают и такие, кто не хочет признать правду о своей смерти. Растерянные и отчаявшиеся, они блуждают по миру и в конце концов возвращаются туда, где жили раньше, где были счастливы или где умерли.