Эра войны. Эра легенд (Салливан) - страница 425

– Считаешь, я должна идти с ними?

Мьюриэл покачала головой.

– Я считаю, никто из вас не должен идти, особенно с этим ключом.

Мойя рассеянно вынула тряпку из котла.

– О чем думаешь? – спросила ведьма.

– Не знаю. Предполагалось, мы найдем проход в Эстрамнадон и вернемся в лагерь. А теперь мне кажется, назад пути нет.

– Очень в духе моего отца. Он бросает желудь, из него вырастает дуб и через триста лет падает прямехонько на того, кого отец хочет видеть мертвым.

Воительница задумчиво кивнула.

– Что с тобой?

– Я на тайном острове, в хижине у ведьмы, которой пугают детей. Она разговаривает с душами умерших и, судя по всему, бессмертна. Человек, с которым я семь лет знакома, – ее отец. Тресса, известная лгунья, утверждает, будто тот же самый человек хотел, чтобы она и еще семеро моих друзей погибли, поскольку это каким-то образом поможет спасти Сури. И что мне теперь делать?

Мьюриэл не ответила. Она вытерла котел насухо и повесила на крюк.

Мойя взглянула на Тэкчина, внимательно наблюдающего за ними. Он наверняка все слышал.

– Значит, вас должно быть восемь? – уточнила Мьюриэл.

– Так говорит Тресса.

– А ты ей не доверяешь?

– Ни на грош. Она все время врала, водила нас за нос, недоговаривала. Мы отправились сюда, чтобы разведать путь, а потом прислать войско, однако Тресса с самого начала знала, что это невозможно. Она ни словом не обмолвилась ни о ключе, ни о том, что нам придется умереть. О чем еще она умолчала, хотела бы я знать?

– Давай-ка я заварю чаю, – невесело улыбнулась Мьюриэл.

«Одним чаем тут не обойдешься», – подумала Мойя.

Мойя вернулась к товарищам, сидящим у очага. Тэкчин поднял на нее глаза. В свете пламени шрам у него на лице выделялся особенно ярко. Девушке всегда казалось, что из-за шрама он выглядит более похожим на человека, чем остальные галанты, теперь же она могла думать лишь о том, как, наверное, ему было больно. Тэкчин никогда не рассказывал, при каких обстоятельствах получил рану: кажется, в стычке с горными гоблинами. Несмотря на любовь к хвастовству, он не распространялся о своих приключениях – ни перед Мойей, ни перед другими. Обычно Тэкчин не выносил тишины, будто считал ее врагом, а сейчас держался необычайно тихо и настороженно. Он всю дорогу внимательно разглядывал Мойю, не с похотью или усмешкой, а будто изучал ее, запоминал, как она выглядит, до мельчайших деталей. Ей казалось, он знает нечто, чего не знает она.

Воительница улыбнулась ему и села рядом с Роан и Гиффордом. Те неподвижно смотрели в огонь.

– Не делай этого, Роан, – тихо попросила Мойя. – Мьюриэл говорит, это может быть опасно.