[6] Действие японского тринитрофенола — «шимозы» — испорченное название взрывчатки по имени японского изобретателя состава — инженера Симосэ.
[7] То есть «Так!», лат., здесь — выражение удивления, изумления.
[8] «Вождь краснокожих» — новелла О.Генри, оттуда: «у моего отца денег (перефразируя — орденов) видимо-невидимо», наверно, все же припоминается кое-что от Андрея Андреевича, раз нынешний Александр Павлович назвал сына «вождем краснокожих».
Глава 8. Награды, покупки и гости
28 сентября 1898 г., Санкт-Петербург.
Только уехал Сандро, которому я отдал для Мишкина образцы оболочки дирижабля, как приехал Христо. Малаша с дочкой кинулись встречать мужа, потом и мы с Ванькой появились. Да, Ванька-разбойник стал похож на какого-то Гавроша, надо обновить ему гардеробчик, а то ботинки уже «каши просят». Можно, конечно, отдать их сапожнику на починку, что и сделаем, — все будет в чем по улицам гонять, но на выход надо покупать новые. Христо был просто красавец — герой с орденом Святого Георгия на груди. Получить такой золотой крестик с белым эмалевым крестом и финифтяным медальоном, где Святой Георгий поражает змия — мечта любого офицера, недаром молодые поручики и штабс-капитаны лезут в пекло за такой наградой (а ведь посмертно в это время в Российской Империи не награждают, так что — убьют и с концами). Выпили за Георгиевского кавалера и есаула — Министр и погоны вручил и царские указы на орден и чин. А вот у меня нет указа на чин действительного тайного советника — только было упомянуто об этом в распоряжении государя в дневниках попаданца и мундир был сшит МИДовским портным. Кстати, Христо передал, что моя аудиенция у Ванновского перенесена на вторую половину дня понедельника.
Что же, подготовлюсь получше к возможным вопросам, почитаю газеты, мне как-то неловко говорить о потере памяти, я уже выработал тактику — стараюсь дать больше выговориться собеседнику и узнать побольше информации. С Сандро так и прокатило, благо, много информации о разговорах с ним было в дневниках «попаданца», да и Мария Федоровна вроде ничего не заметила, но она расстроилась из-за воспоминаний о муже и быстро ушла. А с Сандро мы часа три в разговорах провели о его чудесном линкоре, но я больше слушал, ведь кроме картинки в дневнике у меня особенно никакой информации и не было. А так от адмирала я узнал массу технических характеристик, вроде техническое задание я ему подсказал, вот был бы конфуз, если бы он сразу мне задал вопрос с конкретными цифрами — ну тогда бы пришлось «колоться» и говорить «вот здесь помню, а здесь не помню»[1], и признаваться в частичной потере памяти. А это патология и можно ли после этого иметь дело с больным человеком, это тот еще вопрос?