МЮНХЕН, 7 СЕНТЯБРЯ 1972 ГОДА
Вилли Дауме, президент оргкомитета Мюнхенской Олимпиады, вначале хотел прекратить Игры. Дауме участвовал еще в Олимпиаде 1936 года в составе баскетбольной команды. После войны он стал спортивным функционером, возглавил в Западной Германии федерацию спортивных союзов. В 1956 году его избрали членом Международного олимпийского комитета. Через десять лет Вилли Дауме возглавил оргкомитет XX Олимпийских игр в Мюнхене.
Потрясенный случившимся, Дауме повторял, что его любимое детище, Игры, мертвы. Но руководители Международного олимпийского комитета взяли верх.
— Мы не можем позволить, — патетически говорил Эвери Брэндедж, — чтобы Олимпиада стала местом торговых, политических или преступных акций, позволить, чтобы горстка террористов загубила один из основных примеров международного сотрудничества.
Руководители МОК убедили баварское правительство, что в их собственных интересах продолжить Игры, иначе в памяти людей останутся только мертвые тела убитых палестинцами израильских спортсменов.
— Я сомневался, правильно ли было продолжать Игры, — вспоминал Фогель, — но со временем пришел к выводу, что мы не можем позволить террористам решить, будто они могут срывать олимпиады.
Семьи погибших израильских спортсменов убеждены, что главной задачей немцев было спасти не заложников, а Олимпийские игры. Президент Международного олимпийского комитета хотел во что бы то ни стало убрать террористов с заложниками из Олимпийской деревни. Игры были важны и для международных спортивных чиновников, и для руководителей ФРГ, жаждавших международного признания. Этому была подчинена политика западногерманского правительства в момент кризиса.
В какой-то момент немцы сказали себе: если нельзя спасти заложников, надо спасти хотя бы Олимпийские игры.
— Олимпийская деревня была для нас как что-то святое, как церковь, ее следовало сберечь любыми усилиями, — подтверждает эти предположения подполковник Вегенер.
Уже утром 6 сентября, когда тела погибших еще не были преданы земле, в Мюнхене на пресс-конференции объявили почасовую программу Игр, во второй половине дня, после поминальной службы, Игры вошли в график. Настал и час тех спортсменов, которые не смогли выступить накануне.
Немногие спортсмены выразили солидарность с убитыми. В знак протеста уехали шестеро голландских спортсменов. Тринадцать норвежцев отказались участвовать в Играх:
— Мы не можем делать вид, будто ничего не произошло, когда убиты одиннадцать спортсменов.
Команды Египта, Сирии и Кувейта покинули Игры, заявив, что они боятся мести.