Об этом никго не знал. Его лица не покидала обычная холодность. Если не было повода для разговора, никто не решался подойти к нему. Никто не рисковал помешать его раздумьям, никто не смел навязываться, никто не хотел стать мишенью для его беспощадного сарказма.
Гельмут Шмидт решительно руководил своими подчиненными — как военными, так и гражданскими:
— Я жду доклада о выполнении приказа.
Он отметал все лишнее, ненужное, что могло помешать принятию быстрого решения. Одному полицейскому офицеру он дал совет:
— Отправляйтесь-ка лучше домой. Вы здесь только мешаете.
Подчиненные знали: Шмидт ворчун по утрам и труженик по вечерам. Вечером он собирал у себя узкий круг помощников.
Если Гельмут Шмидт приходил на заседание кабинета министров хорошо выспавшимся, то он бывал вполне дружелюбен. Где не было повода обратиться на «ты», он ограничивался обязательной формулой «господин коллега». Коллега, который вызывал раздражение канцлера, слышал в ответ «господин министр такой-то» и сразу понимал, что теперь ему туго придется.
Гельмут Шмидт любил детали. Он хотел знать все, хотя и сам приходил на заседание хорошо подготовленным. От министров и чиновников более низкого ранга он требовал такой же точности и такого же усердия, какие проявлял сам. Само собой разумеется, что не каждый способен был с ним сравниться. Он не щадил тех, кто не выполнил его поручения и попался на этом. Тому, кто провинился, доставалось по полной программе. Шмидт требовал от всех подчиненных исключительного напряжения сил.
Шмидт решился применить силу для освобождения заложников и отправил на Ближний Восток 9-й спе-цотряд пограничной охраны. А вместе со спецназом улетел и государственный министр Ганс-Юрген Вишневский. Его обязанность состояла в исполнении особых поручений канцлера.
Он всегда испытывал тягу к тайным и щекотливым делам. В начале 60-х, будучи депутатом бундестага, Вишневский установил тесные отношения с Фронтом национального освобождения Алжира. Его даже на арабский манер именовали «Бен Виш». Контакты Вишневского с алжирскими сепаратистами возмутили Париж. Французская контрразведка в ту пору не останавливалась ни перед чем, чтобы устранить поклонников алжирской независимости. Несколько человек пострадали на территории Федеративной Республики. Вишневский тоже попал под прицел. Назревал дипломатический скандал, и Бонн самым энергичным образом призвал французов к сдержанности.
Темпераментный и быстрый, Ганс-Юрген Вишневский был готов сцепиться с противником или заключить в объятия союзника. Вишневский обращался к Шмидту на «ты». Шмидт не возражал, понимая, что имеет дело с весьма своеобразной личностью. Но Вишневский не забывал, кто в стране хозяин.