«Красная армия вырастала на наших глазах и перегнала нас в своем росте. И это несмотря на то, что у нас даже в рядах простых бойцов служили офицеры, несмотря на полную свободу военного творчества, на большее количество офицеров Генерального штаба и специалистов всякого рода. Но и тогда еще не все поняли, что в Красной армии, где командный состав постепенно занимал подобающее ему место, шла упорная и успешная работа, давшая прекрасные результаты. <...>в Крыму они победили нас не столько своим численным превосходством, сколько выучкой, организацией и лучшим нашего управлением войсками... мы были загипнотизированы мыслью о несовместимости свободного военного творчества с большевистским режимом».
При этом белый генерал Е.И Достовалов, сравнивая Белую и Красную армии, вынужден был признать: «Мы были богаче их техникой, и нашими победами мы были обязаны отчаянной храбрости офицеров и казаков, считавших свое положение почти безвыходным. Но в области тактики и обучения войск мы трагически застряли на опыте 1-го Кубанского похода, а в области стратегии мы шагнули еще дальше назад... Мы увидели перед собой <...>отличные русские дивизии. 51-я пехотная дивизия и огневая бригада поразили нас своей выучкой, умением наступать и обороняться, стойкостью и дисциплиной. Это было неожиданно. Начальник одной белой дивизии доносил, как трудно и непривычно бороться с 51-й дивизией, которая, будучи обойдена со своих флангов, не отступает, а дерется. Мы находили прекрасно устроенные, примененные к местности и оборудованные окопы, с хорошо продуманным перекрестным обстрелом, с отмеченными дистанциями огня и т.д. Каховский плацдарм был укреплен образцово. Красные полки научились бороться с танками, и при атаке Каховского плацдарма почти все наши танки остались в плену у большевиков... В Северной Таврии мы увидели применение в красных полках пулеметных групп в наступлении, в полках — команды гренадер и огнеметы.» — Достовалов Е.И. «О белых и белом терроре // Российский архив. История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв.», Т. 6, М., 1995 г. — С. 660.
Однако именно «большевистский режим» обеспечил настоящую свободу творчества вообще и военного, в частности. Так, например, в 1918-1920 гг. в Москве издавался военнонаучный журнал «Военное дело», в котором публиковались статьи, как по актуальным событиям Гражданской войны, так и исследования по военно-теоретическим и военноисторическим темам. Причём безпартийные военспецы не только имели возможность свободного выражения своих взглядов, но даже вступали в полемику с высшим партийногосударственным руководством по принципиальным для строительства государства вопросам. Так, например, в одном из номеров журнала была опубликована статья бывшего генерала А.А. Свечина «Милиция как идеал. — Критика тезисов Л. Троцкого». И всесильному наркомвоенмору была только одна возможность воздействия на военспеца — опубликовать в том же журнале ироничный ответ «Программа милиции и ее академический критик». Статья А.А. Свечина более никак не сказалась на его службе. Пока в 1930-е годы троцкисты не отомстили А.А. Свечину за его большевизм. Но расправа с А.А. Свечиным произошла в ходе схватки большевиков и троцкистов за Россию, а не из-за того, что он публично спорил с одним из руководителей государства. А вот в Российской империи сама возможность публичного спора по теории управления государством между представителем высшего руководства страной и каким-либо техническим специалистом была в принципе невозможна. Штаб-офицер или даже генерал, вступивший в подобную полемику, например, хотя бы с военным министром Российской империи — это явление из области фантастики, так как в реальной жизни это означало бы конец карьеры.