А в следующую секунду варяг едва не отрубил мне кисть, ударив по вооруженной руке. Лишь в последний момент я успел опустить ее, разжав пальцы! После чего полетел на спину, опрокинутый ударом стального умбона в собственный щит…
Падение едва не выбило из меня дух, и все же я успел вскочить, увернувшись от топора, врезавшегося в песок ровно в том месте, где я лежал мгновение назад. Варяг вскинул оружие, но брошенная мной горсть мелких песчинок попала ему в глаза. Противник рефлекторно поднял левую руку, закрыв защитой себе обзор, и окованное ребро моего щита рубануло по вооруженной кисти противника, выбив из нее топор!
Викинг закричал от боли и ярости, голос его сорвался на визг и перешел в утробный рык. Схватившись свободной рукой за стальную окантовку моего щита, он с устрашающей силой сдернул его с руки, одновременно опрокинув меня наземь. После чего отшвырнул свой щит, так что тот диском полетел на другой конец арены, а в следующий миг варяг бросился на меня, силясь схватить пальцами за горло.
Спустя секунду я почувствовал его стальную хватку, и на мгновение мне стало трудно дышать.
А еще через секунду я извернулся на песке, закинул левую ногу на шею противника поверх рук, а правой зафиксировав захват под ними. Одновременно я вцепился в кисть варяга, выкручивая и заламывая ее.
Пара ударов сердца – и незнакомый с борьбой викинг «отдал» руку, тут же вытянутую мной на рычаг локтя. Взревевший от боли противник попытался ее высвободить, но сколь бы ни был он силен, одну его конечность ломало четыре моих – и я отпустил ее, лишь заслышав звонкий щелчок кости и хруст сухожилий.
Перевернувшись на песке, я резко вскочил на ноги – ошалевший от боли викинг бросился на меня, пытаясь размашисто ударить левой. Я легко нырнул под нее и, распрямляясь, пробил в челюсть врага два хлестких, увесистых боковых.
Варяг устоял на ногах, но по глазам я увидел, что он поплыл. Вновь неуклюжая попытка размашисто ударить – и вновь нырок с очередной молниеносной контратакой: два прямых в бороду.
А после я уже даже не пытался уклоняться – просто бил, бил, бил, словно молоток толстенную отбивную. Удары по корпусу, по плавающим ребрам сменились тяжелыми апперкотами, вскидывающими голову противника вверх. Мгновение спустя они перетекли в два боковых, пробитых словно по груше, без единой попытки урманина ответить, закрыться или уклониться.
Варяг упал на песок. Но я орал от бешенства, пульсирующего по жилам, я жаждал его крови, не насытившись избиением! Я вновь бил, бил беззащитного викинга, желая вогнать его череп в землю… Не помню, в какой момент в моей руке оказался топор, – но он в ней оказался.