Здесь среди донесений было распоряжение, касающееся Зиберта. Как обычно, наиболее секретные указания написаны от руки:
«Лейтенант Зиберт может примелькаться противнику. Следует «присвоить» ему новое звание. Подготовить и направить надежные документы о присвоении ему звания обер-лейтенанта…»
Григорий Беликов перелистывал все новые донесения, искал упоминания фамилии штурмбаннфюрера фон Ортеля, на которого Директор просил обратить особое внимание.
Первоначально разведчик сообщил как бы мимоходом:
«В городе появился штурмбаннфюрер фон Ортель с непонятными функциями. Держится независимо, свободно говорит по-русски. Перед войной два года провел в Москве…»
«Состоялось случайное знакомство с фон Ортелем… Вероятно, птица высокого полета. Нашей агентурой установлено, что он имеет прямую связь с главным управлением имперской безопасности в Берлине. Имеет право лично связываться по телефону с руководителем гестапо Мюллером и начальником отдела заграничной разведки фон Шелленбергом…»
«Передаю словесный портрет фон Ортеля: высокий, подтянутый, как человек, постоянно занимающийся спортом. Темные, поредевшие волосы зачесывает на косой пробор. Тщательно следит за своей внешностью. Всегда безукоризненно одет. Четко очерченные брови, настороженные светлые прищуренные глаза, несколько удлиненный овал лица…»
«Фон Ортель предложил мне перейти к нему работать… О содержании работы не говорит… Наш сотрудник, проникший в гестапо, передает: фон Ортель перебросил на нашу территорию диверсантов с задачей совершить покушение на двух немецких генералов, находящихся в советском плену, руководящих организацией «Свободная Германия». Один из них — Зейдлиц. Фамилия второго не установлена…»
«Фон Ортель срочно покидает Ровно. Куда — неизвестно. Своей сотруднице, связанной с нами, сказал: «Когда вернусь, привезу в подарок персидский ковер». Можно предполагать, что выезд Ортеля связан с Ближним Востоком. Это может быть Иран либо другая страна. Перед отъездом несколько раз говорил по телефону с Вальтером фон Шелленбергом».
Вот эта, последняя шифровка имела прямое отношение к Тегерану.
В отряд Медведева советские газеты приходили редко — от случая к случаю. Только в конце декабря Николай Кузнецов прочитал сообщение о пресс-конференции Рузвельта, которую он провел после возвращения из Тегерана. Там было сказано:
«Лондон, 17 декабря (ТАСС). По сообщению вашингтонского корреспондента агентства Рейтер, президент Рузвельт на пресс-конференции сообщил, что он остановился в русском посольстве в Тегеране, а не в американском, потому что Сталину стало известно о германском заговоре.