Теперь у меня на руках была девушка с магическим даром, которым она толком не могла управлять. Что превращало ее в мину с часовым механизмом, причем таким, который никогда нормально не работал, а теперь и вовсе сломался.
Поэтому я решительно поднялся, прервал щебетание Лары виноватым «прости, я сейчас», и направился к комнате, в которой засели заговорщики.
Выглядели они забавно. Мебели в комнате почти не была, Лара обставила ее в минималистичном ниппонском стиле, так что сидеть гному, орку и эльфке приходилось на полу. На небольших ковриках, лицом друг к другу, отчего их компания больше походила на студенческий кружок, чем на группу затеявших серьезное дело агентов Секции.
— Все понимаю. — с порога начал я. — Дело опасное, а я не маг, и толку от меня в столкновении нет никакого. Плюс, это ваши старые дела, к которым я никакого отношения не имею, хотя с последним я и поспорил бы. Но у меня есть информация, которая в корне меняет все, что вы знаете. И я ей поделюсь, если стану полноценным участником вашего маленького закрытого клуба.
Шар’Амалайя осмотрела меня с головы до ног, словно бы выражала сомнения в том, что я вообще могу разговаривать. Гном смущенно отвернулся — он из этой компашки был самым совестливым, и терпеть не мог неловких ситуаций. Гордо неодобрительно покачал головой — с орочей точки зрения, я только что нарушил пяток уложений о субординации, столько же правил хорошего тона и поведения достойного человека — у британцев на этом деле серьезный пунктик.
— А зачем тебе это, Антон? — ровно спросила эльфка. — Ты совершенно верно заметил, что дело это древнее, очень личное, и тебя, если и трогает, то самым краем. Откуда такая увлеченность чужими проблемами? Раньше я в тебе такой черты не замечала.
Справедливо, так-то. Не то, чтобы я зачерствевший эгоист, но служба понемногу нарастила вокруг моей души толстую броню цинизма, состоящего из идущих внахлест пластин, на каждой из которых имелась гравировка: «всем не помочь», «это просто работа» и «люди постоянно умирают».
— У меня очень серьезный личный интерес. — произнес я, чувствуя, как сердце летит куда-то в пропасть. Было страшно начинать говорить о том, что я старался скрыть от всего мира. — Он станет понятен, когда я озвучу имеющуюся информацию. Пока могу лишь в общих чертах обозначить — угроза новой межвидовой войны. Мировой.
Шар’Амалайю, если судить по безмятежному выражению лица, моя фраза не слишком впечатлила. Годрох напрягся, Ноб подпрыгнул даже, что выглядело довольно забавно. А эльфка только бровь чуть подняла и сказала: