Впервые я увидел, как глаза эльфки расширились от удивления. Она не ожидала, что я сразу же сделаю правильный вывод. Но для меня он был очевидным. В конце концов, я уже вторую неделю живу со знанием о пересадке магического дара людям, а это, как бы, следующий шаг, того, что «недобиток» сделал пятьсот лет назад.
— Верно. — произнесла она медленно. — Как это сразу пришло тебе в голову?
— Чуть позже, если позволите. — ответил я. — Мне нужно до конца все в голове уложить, чтобы правильно изложить то, что знаю. Итак, Ингвиаэля приговорили, а вам поручили исполнить приговор.
Было видно, что вспоминать события того времени, эльфке очень неприятно. Пусть она и понимала необходимость сделать, то, что ей поручила глава семьи, но ведь ей приказали убить любовника. Сколько ей было тогда лет, интересно?
— Да. И я его исполнила. Как мне тогда казалось, окончательно.
— Как именно вы его убили?
Амалайя гневно сверкнула глазами.
— Это важно?
Неприятно вспоминать, понимаю. Но…
— Он выжил. Если вы собираетесь убить его снова, то нужно учитывать этот момент. Тогда, я подозреваю, у него было несколько «доноров» — носителей передатчиков жизненной энергии, которые его и воскресили. Сейчас тоже, причем, как бы не больше, чем тогда. Целая секта плюс десяток санаториев для пожилых людей. Черт, да он же настоящий король-мертвец!
— Кто? — не поняла эльфка.
Немудрено. Это наша, человеческая, страшная сказка, которую детям рассказывали в деревнях. Про древнего колдуна (человека, кстати), который выпивал жизни из целых поселений, чтобы продлевать свое бессмертие. Только сейчас я подумал, что под страшной легендой скрывалась вполне реальная история.
В двух словах, объяснив ей, что имел ввиду, я был второй раз за день удостоен широко распахнутых глаз главы Секции. До моей собеседницы, подозреваю, только что дошло, что она могла бы раньше узнать о том, что ее любовник выжил после расправы. Если бы она изучала мифологию людей. Но кому из Старших рас нужны басни людей?
— Мы сражались в горах, у него там была лаборатория. — поведала эльфка. — Я била молниями, воздушными клинками, он больше защищался. Потом я столкнула его в ущелье. Спустилась туда и убедилась, что он умер.
— Добивали?
Живодерский вопрос, понимаю. Но нужно было понять, что его «убило». Падение или магия? Не знаю, как это могло помочь, но лучше знать.
— Да. — холодно ответила Амалайя. — Пронзила сердце кинжалом, а потом завалила тело камнями.
Без магии, значит. Ладно, отметим.
Я обратил внимание на то, как нас слушали орк с гномом. Годрох воспринимал рассказ довольно спокойно. Подозревал, что он ее уже знал, может в усеченном варианте. А вот Ноб просто искрил. Для него, опытного артефактора, было шоком узнать, что оперировать можно, оказывается, не только магической энергией, но и жизненной. Которая действительно не оставляет следов — просто потому, что подобное воздействие не знали, как искать.