Это была бомба. Точнее, заклинание превращало человека в бомбу. Тело, которого сперва взрывалось, нанося урон тем, кто находился рядом, после чего материя меняла состояние на газообразное и расползалась вокруг смертельной отравой.
Взорваться в квартире Гущевой мог только приставленный к ней охранник. Или она сама. Но в последнее я не очень-то верил, тогда бы она разлетелась на кусочки раньше, не рассказав нам всего. А вот ее надзирателя мы вырубили. И к моменту, когда я ушел, он как раз мог прийти в себя. Как-то подал сигнал заклинателю, например, с помощью не найденного нами артефакта, и тот дал команду на активацию заклинания. Поэтому и реакция была такой запоздалой. И поэтому я остался жив.
Объяснение звучало достаточно логично. Чего оно не давало понять, так это того, какого вообще черта делать бомбу из приставленного к адептке-шантажистке охранника? Если это способ страховки, то маг явно переборщил! Не собирался же он так избавиться от Гущевой, в самом-то деле!
— Принимаем, как версию. — кивнул орк, когда я поделился с агентами своими соображениями. — А кто у нас маг?
— Это вы мне, ребята, скажите. — скривил я губы в невеселой улыбке.
Мне только сейчас стало страшно. Я мог умереть — быстро и без объяснения причин. Причем, убили бы меня походя, даже не как свидетеля, а словно попавшего под руку комара. Прихлопнули — вот правильное слово!
Дерябина тоже было жаль, хотя сблизится с этим нагловатым эсбэшником мы не успели. Теперь, после его трагической гибели, я вдруг понял, что имела в виду Кэйтлин, говоря о нашей схожести. То, что меня в нем раздражало, было моими, увиденными будто в зеркале чертами. Он был упертым, принципиальным и очень преданным работе. Да, свое последнее дело он вел из личных мотивов, а не профессиональных интересов, но черт! — я тоже!
— Насколько я понял из твоего рассказа, это дело рук османов. — предположил Годрох.
— Может, и они. — кивнул я. — Тогда надо звать Фединых коллег, это по их части.
— Пока мы тут не закончим, они не приблизятся. А нам еще двадцать минут ждать. — сообщил Ноб. — Потом еще идти внутрь и удостовериться, что закладка была одна.
— Да, длинноухие любили это дело. — поддержал напарника орк. — Неподалеку друг от друга два тела заклинали Элжинном, одно взрывали, а когда солдаты дожидались самораспада газа, и входили в зону поражения, подрывали второе. Мне отец рассказывал, он под Верденом с ними сражался.
У меня внезапно возникло странное ощущение. Будто я не рядом с многоэтажкой в центре города стою, а сижу возле костра с товарищами по оружию. Вокруг война, мы только что вернулись из боя, и друзья рассказывают о пережитом.