— Предупредительный выстрел. Только один. Это все, что ты получишь.
Он развел руками.
— Одри, давай поговорим.
— Давай, нет.
Она натянула стрелу, прицелилась и выстрелила. Он отпрянул в сторону. Стрела со скрежетом отскочила от двери. Черт побери, ну вот я помяла дверь «Хонды».
— Я начинаю подозревать, что не нравлюсь тебе.
— Неужели? Интересно, что навело тебя на эту мысль?
— Ты же не хочешь меня убить. Я твой билет отсюда…
Она выстрелила снова.
-..б твою мать. Не могла бы ты на минутку прекратить стрелять в меня?
— Нет. — Последняя стрела, должно быть, оцарапала ему бедро. Она вытащила из колчана еще одну стрелу.
Он схватил с земли первую стрелу.
— Держу пари на эту стрелу против ножа, который ты у меня отобрала, что я доберусь до твоего крыльца целым и невредимым.
Между ним и крыльцом было шестьдесят футов, и у нее был полный колчан.
— Я принимаю это пари.
Он ухмыльнулся. Ясно, что этот человек был каким-то ненормальным, сумасшедшим с желанием умереть. Одри выстрелила еще раз. Стрела пронзила воздух, направляясь прямо в грудь человека. В последний момент он отпрянул в бок с неестественной быстротой, будто к его поясу была привязана веревка, и что-то дернуло его в сторону.
Он сделал два шага вперед.
— О нет, ты не можешь.
Выстрел. Промах.
Промах.
Промах.
Промах, черт возьми.
Снова промах.
Он поставил левую ногу на первую ступеньку крыльца. Паника нарастала внутри нее, лихорадочное ошеломляющее дрожание, которое угрожало отключить ее мозг. Одри смотрела мимо него на линию стрел, аккуратно пронзающих его след.
— Мой нож, — попросил он.
— Ты жульничал. — Это, должно быть, магия.
— Я ничего такого не делал.
Стрелой в руке она указала на тропу, та дрожала в ее руке.
— Делал.
— Ты паршивый стрелок.
Одри натянула лук и пустила стрелу прямо ему в грудь. Леска дернулась в ее пальцах и стрела ушла в сторону. Это была магия, как пить дать.
Она направила на него лук.
— Ты жульничал.
В ее голове тоненький голосок кричал: «Беги, беги! Он может быть кем угодно. Он может быть „Рукой“, он может быть калифорнийским бароном-разбойником. Он может быть работорговцем. Беги!».
Насколько она знала, Алекс сказал ему, что у нее остался ящик из Западного Египта. Или, что еще хуже, брат продал ее ему, как и раньше. Одри почувствовала, как призрачная рука сдавила ей горло. Она больше не будет ничьей боксерской грушей. Никогда больше.
Он вступил на крыльцо.
— Я все еще жду свой нож.
Она вытащила нож. Красивый черный клинок изогнулся в ее руке.
— Подойди и возьми его, если сможешь.
— Если смогу, ха! — Мужчина закатил глаза и бросился к ней.