Роберт с поспешностью последовал совету матери. Он взял экипаж, чтобы скорее доехать до дома умалишенных и привезти доктора. В это время Джен должна была остаться на попечении госпожи де-Керваль и Фернанды.
Прошло два часа со времени отъезда Роберта, как вдруг явился чей-то лакей и потребовал непременно видеть госпожу де-Керваль. Он казался запыхавшимся от долгого бега. Его лицо было взволновано, и он дрожащим голосом сказал, что мистер Роберт де-Керваль сделался жертвою случая и был только что принесен без памяти в дом сумасшедших. Лошади в его экипаже взбесились. Кучер, не будучи в состоянии удержать их, был сброшен с козел, а Роберт попал под разбитый экипаж.
Понятно, как велико было беспокойство несчастных женщин. После такой ночи и такого дня, какие уже они провели, подобный случай окончательно поразил и расстроил их.
Не расспрашивая ничего более, они сейчас же поехали, торопясь оказать помощь своему обожаемому Роберту.
Между тем, Роберт, несмотря на слова незнакомого лакея, доехал здрав и невредим до дома умалишенных. Он увиделся с доктором, в нескольких словах рассказал ему, в чем дело и, посадив его в свой экипаж, поехал с ним домой.
Экипаж их ехал по берегу Гудзона, бывшему в то время совершенно безлюдным. Туман покрывал оба берега реки. Все предметы были опутаны им как саваном. Этот вид наводил на душу невольную печаль.
Мысли доктора и Роберта, согласуясь с окружающим, невольно приняли печальное направление.
Вдруг среди тумана мелькнуло что-то белое. Глухой шум и плеск воды долетели до Роберта, потом все снова погрузилось в молчание.
— Вы видели? Вы слышали? — спросил, вздрогнув, молодой человек, дотрагиваясь до руки доктора.
— А! что?.. Что вы хотите сказать?.. Я не видел ничего необыкновенного!.. Но что вы хотите делать?
Эти слова относились к Роберту, который, велев кучеру остановиться, вышел из экипажа и шел к реке.
Достойный доктор также, немного подумав, последовал его примеру и вскоре догнал его. На этот раз он ни слова не спросил у молодого человека. Доктор довольствовался тем, что следил за Робертом, как за больным или как за ребенком. В голове доктора мелькнула мысль, что, может быть, умственное напряжение Роберта могло подействовать на его мозг. В таком случае всякое противоречие было вредно. Лучше было быть настороже, наблюдать за ним и, если возможно, убедить.
Между тем Роберт дошел до самого берега реки, черные волны которой катились с глухим шумом.
Роберт пристально смотрел во мрак, точно стараясь различить что-то.
Слабый луч луны осветил поверхность реки. Роберт вскрикнул.