— Не ждал тебя. Зачем пришел?
Несмотря на усталость, мыслил барон да Гора четко и ясно. Видно было, что он рад видеть наставника и соратника даже в столь поздний час, но даже на миг не подумал, что тот пришел просто так.
Синьор Лик достал из сумки бутылку ирианонского светлого и поставил ее на заваленный бумагами стол.
— Страшно представить, что тебе от меня понадобилось, раз ты начинаешь разговор с бутылки «Слезы Алии»! — прищурился да Гора. Когда же Мерино поставил на стол вторую бутылку, он закончил мысль. — Нет, до этого не было страшно. А теперь — стало!
Тем не менее, барон быстро нашел кружки — обычные глиняные, в которых обычно отвары подают, а никак не вино, тем более такое дорогое. Ловко вытащив пробку, с наслаждением втянул запах, после чего разлил янтарную жидкость на троих. Поднял свою в салюте, сделал глоток и расплылся в довольной улыбке.
— Выкладывай.
Мерино неспешно повторил ритуал, омочил губы в вине, дождался пока скафилец проделает то же самое, и начал излагать то, зачем, собственно, он и отправился ночью в гости.
— Я хочу отправится в Таболергот. То есть, в Речную республику, она же сейчас владеет бывшими землями герцогства. Мне кажется, я нащупал след.
Барон сделал все, чтобы его выражение лица осталось прежним. У него был хороший учитель, но вот беда — именно он, Мерино, и был этим самым учителем. И как ученик не старался, разглядеть дрогнувшие веки и слегка скривившиеся губы, бывший дознаватель смог заметить.
— Если бы ты не был так хорошо воспитан, Бенито, ты бы сейчас сказал: “Праведник, ты опять за свое? Оставь прошлое прошлому, похорони мертвецов и живи дальше!” Не отмахивайся, я же вижу, как ты едва глаза не закатил. Но тут другое, каро мио. Совсем другое. Я не ищу мести, точнее, не только ее. Мне кажется, что я нащупал что-то очень странное.
И, видя, что барон молчит, продолжил.
— В городе твориться что-то очень странное…
Мерино говорил медленно, стараясь особенно не углубляться детали, но все же выдавать их в том объеме, чтобы рассказ его был понятен. Будь он другим человеком, то начал бы с событий полуторогодовой давности, когда на город наводил ужас убийца, известный обывателям, как Лунный Волк. Он напомнил бы, как оказавшейся таболерготским колдуном-недоучкой выродок, пришел в его остерию и убил его женщину. И он опустил бы тот факт, что сам после забил его до смерти, едва спало заклинание, удерживающее его в неподвижности.
Но он был тем, кем был. Отставным дознавателем Тайной имперской Стражи, гончей, большую часть жизни выслеживающей врагов престола. И он умел рассказывать так, что собеседники понимали все, даже не произнесенное.