— Охотно верю, — вздохнул я.
Он кивнул.
— Пойдемте, я покажу вам учебный центр и столовую. Кстати пообедаем. Пока в столовой, но не привыкайте.
Учебный корпус мало отличался по архитектуре от коррекционного отделения, но смотрелся оптимистичнее: вместо коричневых панелей — полупрозрачные зеркальные, что отражают на верхних этажах небо и облака, а на нижних сосны и снег.
Мы поднялись на второй этаж в класс Кастальского. Маленький, метров десять квадратных. Зато большой экран почти во всю стену, окно с пола до потолка с видом на сосны, простой стол, обитые черной тканью стулья.
— Вот здесь мы и беседуем, — сказал Дмитрий. — Скорее всего, я вас буду приглашать в понедельник и четверг в пять часов вечера. Может быть, по вторникам и пятницам. Точно решим сегодня вечером.
— А как это происходит? — спросил я.
— Пьем чай или кофе, обсуждаем наши планы и степень их осуществления. Сначала вы просто познакомитесь. Я не призываю вас открывать перед вашими коллегами по группе все ваши планы, но хотя бы часть ближайших целей — очень желательно, это отличный стимул.
— А курс «Мирное разрешение конфликтов у вас есть?» — спросил я.
— Есть, конечно. Хотите записаться?
— Не знаю, просто Артур его проходил.
— После ОПЦ? У нас своя специфика и курс более серьезный, но мне не кажется, что несдержанность — основная ваша проблема, мсье Вальдо. Евгений Львович, вы рекомендуете это курс Анри?
— Да пусть пройдет, — сказал Ройтман. — С вспыльчивостью тоже были проблемы, не самые большие, но мы с этим работали.
— Значит надо пройти, — заключил Дмитрий.
— Кто меня за язык тянул! — усмехнулся я. — Просто здесь обстановка такая мирная, что сам бог велел читать этот курс.
— Угу! Мы и читаем.
Мы вышли из учебного центра, миновали еще одно здание с похожей архитектурой, оказавшееся гостевым домом и свернули еще на одну лесную дорожку, которая вела к столовой, такой же полукруглой, но поменьше: всего два этажа.
— Еще метрах в пятидесяти есть медицинский корпус, — сказал Дмитрий. — Дальше по этой же дорожке. Думаю, найдете, в случае необходимости. Ловите, кстати план РЦ.
И мне на кольцо упал файл с планом.
— А сейчас обедать, — продолжил Кастальский.
Мы вошли в зал, больше всего напоминавший среднее кафе: мозаичные пейзажи на стенах, высокие окна от пола до потолка и даже скатерти на столах. Приличнее, чем в ПЦ.
Набрали еды и сели за столик.
— Сегодня мы начнем составлять план реабилитационного курса, — сказал Дмитрий. — Точнее составлять будете вы, а я только консультировать. Но есть моменты, которые надо учитывать обязательно. Все наши подопечные совершили что-то непоправимое. Поправить можно почти все: украденное отдать, сожженное и разрушенное отстроить, долги отработать, оплатить лечение пострадавшему. Только мертвых не воскресишь. Это город убийц, Анри. Если жертвы наших реабилитантов перезахоронить сюда — кладбище займет весь остров.