«Дай, пожалуйста», — помыслил я.
Он протянул мне гриф. Неужто, господин будет петь?
Господин будет петь.
Да, я знаю, как опасно для низших наше искусство. Я помню о том мальчике, что любил слушать музыку Высших и прорывался на концерты, несмотря на все запреты хозяина. Это было очень давно. И ста лет не прошло после начала изменений. Мы не все знали тогда о самих себе. Мальчика нашли мертвым где-то в укромном уголке театра. Да, я помню.
Но я знаю границу наслаждения и смерти. Я не убийца своим дери. Не беспокойтесь.
И я запел.
Это была погребальная песнь. Плач по погибшему другу. По Высшему Александру Вольфу, умершему полгода назад в голове упрямого мальчишки, который просто не хотел умирать сам.
Плач по другу, которого я убил.
Я пел. И мое сознание расширялось, заполняя мир. Пасси прикрыли глаза, забыв обо всем, замерев, утратив себя, подчинившись. Только Высший Сашка Вольф сидел угрюмо, обхватив колени.
Он один мог противостоять.
Место сие вполне соответствовало описаниям давно минувшей эпохи. Бетонный мешок. Стены крашеные, в отвратительный серый цвет. Тяжелая железная дверь с глазком, периодически открывающимся с той стороны, дабы впустить равнодушный взгляд охранника. Маленькое окно под потолком, забранное двойной решеткой. Испуганный и неуместный солнечный зайчик на дощатом настиле на полкамеры. Больше ничего.
Точнее, еще мы. Я, Денис, Тео и Тим Поплавский. После обстрела при посадке и последовавшего за ним ареста наш экипаж разделили, и мы оказались в камере вчетвером. Именно в таком составе.
Правда, Тео увели десять минут назад. На допрос. Надеюсь.
Денис отставил неуклюжую алюминиевую тарелку и укоризненно посмотрел на меня. Правильно! Так и надо смотреть на господина, который кормит такой гадостью. Можно и похуже посмотреть. Если господин не выполняет своих обязанностей — дери имеет полное право обижаться. Можно и Наместнику пожаловаться. Хотя прецедентов не было. Какой же Высший будет морить голодом собственных пасси!
«Денис, у меня то же самое», — помыслил я, пытаясь выловить тощий рыбий скелет из гнилых щей.
«Я не могу!»
Какие же у меня дери избалованные!
«Бери пример с Тима».
Тим уже опустошил свою тарелку и разлегся на жестком настиле, словно на пляже, сложив руки на животе и прикрыв глаза.
«Ну-у, он Высший».
«Ешь, это приказ. Нам силы нужны. Относись к этому, как к источнику энергии».
Взгляд Дениса не изменился, и энтузиазма в деле поглощения пищи не прибавилось.
Я прикончил свою порцию, хотя, честно говоря, было бы приятнее просто перевести ее в энергию. Но мне бы не хотелось раньше времени демонстрировать, на что мы способны.