— Существует всего два основных выхода: бежать к отщепенцам и сдаваться товаби. Посмотрим, что мы имеем в обоих случаях. При первом выборе ты теряешь господина, работу, шесть лет обучения в колледже, дом, достаток и положение в обществе.
— И еще я теряю тебя… — печально добавил Андрей.
— Я могу бежать с тобой.
— Я не хочу, чтобы ты тоже все потеряла. Без господина я как-нибудь обойдусь, а вот без тебя…
— Без господина не так легко обойтись. Товаби — это защита, медицинская помощь и радость послушания.
— Ну, уж последнее…
— Без последнего люди сходили с ума.
Да, были такие исторические факты. Хотя Андрей подозревал, что это пропаганда Иных.
— Может быть и пропаганда, — согласилась Лена. — Я не буду никак оценивать это преимущество. Напишем здесь ноль.
Она взяла лист бумаги и рисовала дерево возможностей, проставляя на нем оценки.
— Так теперь. Посчитаем, какова в этом случае вероятность остаться в живых. Как твоя рана?
— То, что я до сих пор в сознании несколько обнадеживает.
Лена вздохнула.
— Если бы я чуть лучше разбиралась в медицине, я хотя бы могла сказать, насколько обнадеживает. Ладно. Пусть вероятность выздоровления без медицинской помощи процентов тридцать. Хотя, говорят, у отщепенцев есть какие-то знахари. Ну, пусть пятьдесят.
— Спасибо за щедрость.
Андрей поморщился. Рана здорово болела, к тому же Лене не удалось остановить кровь, и повязка снова промокла.
— Легко быть щедрой за счет некомпетентности, — заметила Лена.
— Да, ладно, что там, — вдохнул Андрей. — Надо тащиться к товаби.
— Погоди. Ты еще успеешь сдаться на милость личному судье и палачу в одном лице. Или ты уже забыл об этой его функции?
— Нет.
— Тогда давай вот о чем подумаем. Ты говорил, что нападавшие были плохо и неопрятно одеты?
— Да.
— Ты не думаешь, что это были отщепенцы?
— Может быть. Я не видел их имплантатов. Знаешь, в драке было как-то неудобно просить их завернуть рукав куртки.
— А трупы?
— Что?
— Ты несколько минут стоял один среди мертвецов. Почему бы тебе не завернуть рукав куртки у какого-нибудь одного?
— Все рано было очень темно.
Лена встала и выключила свет. Потом подошла к окну и отдернула шторы. Вытянула левую руку, и на ее предплечье блеснул маленький пластиковый прямоугольник.
— Вот так. Эта штука прекрасно отражает свет. Ты бы не отличил homo naturalis от homo passionaris, но уж отщепенцев от дери — легко!
— Ну, идиот я, идиот! Когда ты стоишь посреди пятерых, убитых тобою людей, происходит паралич мозгов!
— Это вряд ли были дери, Андрей. Или, в таком случае, они самоубийцы. Участие в таком коллективном нападении — это же процентов на девяносто остановка сердца.