В статье не описывался «необычный способ» самоубийства – вероятно, чтобы не травмировать читателей или чтобы им не воспользовались пациенты других лечебных заведений.
Четыре дня спустя «Плейн дилер» напечатала еще одну статью с бросающимся заголовком:
НАКАЗЫВАЮТ ЭЛЕКТРОШОКОМ
Рассказ бывшей санитарки
Собственные корреспонденты Эдвард П. Уилан и Ричард Ч. Уидман
Лима, штат Огайо
Бывшая санитарка, которая уволилась из госпиталя, будучи не в силах наблюдать жестокое обращение с пациентами, рассказала вчера нашей газете, что в больнице широко применяется электрошок для наказания и запугивания.
Решительная и прямолинейная Джин Ньюман, сорока шести лет, которая во время Второй мировой служила в женском батальоне ВМФ США, заявила, что своими глазами видела, как пациентка после шоковой терапии «превратилась в овощ»…
Миссис Ньюман, преодолевая отвращение, добавила: «Я сильный человек, видала всякое, но хуже ничего не встречала. За несколько минут женщина превратилась из человеческого существа в студень. Меня чуть не стошнило. В Лиме она [шоковая терапия] используется только для наказания или запугивания. Никак не для помощи пациенту».
Я начал понимать, почему год назад Швейкарт и Стивенсон так убеждали суд и Департамент психиатрии не направлять их подзащитного в Лиму.
Теперь, из-за политического давления, которое организовали два законодателя штата Огайо, Миллигана переводили именно туда.
Зная, что корневой Билли проявлял склонность к суициду и в более щадящих условиях, я беспокоился о том, что́ он может сотворить с собой в заведении вроде Лимы. У большинства «множественников» альтер-эго развиваются как механизм выживания. А Билли – корневая личность, значащаяся в свидетельстве о рождении, – был объявлен склонным к суициду. Поэтому артур с рейдженом и усыпили его в четырнадцатилетнем возрасте, когда он попытался спрыгнуть с крыши школы.
Я боялся, что, если основной Билли проявится в Лиме, он разом прикончит двадцать четыре личности, уничтожив одно тело.
И это чуть не произошло.
После перевода Билли в Лиму я попытался его навестить, но встретил жесткий отпор со стороны его нового врача (не члена ассоциации психиатров). Последний, как мне показалось, отреагировал на мою просьбу крайне враждебно. На мой взгляд, это свидетельствовало о страхе – он боялся, что я своими глазами увижу истинное положение дел.
Осенью тысяча девятьсот семьдесят девятого года Департамент общественной информации Лимы организовывал для желающих регулярные экскурсии в госпиталь, и меня внесли в список. Однако спустя некоторое время уведомили, что мой визит отменен доктором Льюисом Линднером, а при входе в каждое отделение висит его приказ не пропускать меня в больницу.