– Конечно, но только когда уже буду выходить за дверь. Я бы тебе сразу сказал, да думал, что никто другой за это дело не возьмется и тебе нечего бояться. А потом решил сказать, потому что никогда не знаешь – переведут в блок какого-нибудь чокнутого, он и согласится.
Учитель знал, что охранник с татуировкой змеи – это Одноухий Джек из Лимы. Он хвастался, что татуировку ему сделали на Востоке, но азиатские татуировки обычно бывали цветными, а эта змея – обычной, синей. Тюремная наколка. Джек сидел.
Учитель понял, что надо глядеть в оба.
Он давно подозревал, что его целенаправленно сживают со свету – кто-то влиятельный, способный давить на политиков и сливать прессе негативные истории; мечтающий уничтожить его или запереть на всю оставшуюся жизнь, больше верящий в месть, чем в терапию и реабилитацию. Но у него не было ни доказательств, ни догадок, кто бы это мог быть.
Он вернулся к себе, остановился посередине комнаты и крикнул, глядя на стену:
– Кто бы ты ни был, плевать я хотел! Ничего у тебя не получится!
(Молчаливые овации в голове.)
– Растреклятый мир! Тебе меня не сломить!
Он чувствовал, что перевернул страницу. Опусти он руки – не пошел бы на такой серьезный шаг, как брак. Нет, он не позволит им взять верх.
– Хватит себя жалеть! – сказал он. – Встань и как мужчина сражайся за свое право на существование! То, что ты сделал с теми женщинами в семьдесят восьмом, – плохо. Однако ты был болен головой и раскаиваешься. Ты и до сих пор еще болен, но должен вытравить это из своей души и выжить. Как бы тебя ни унижали, ты справишься. Встанешь, вытрешь кровь с лица и пойдешь вперед, как человек.
Внезапно дверь распахнулась. Вошел соцработник в сопровождении восьми охранников, включая Одноухого Джека. Последний произнес:
– Миллиган! В карцер.
– Я имею право знать, за что меня туда сажают.
– Тебя не сажают, – ответил Одноухий, – просто надо, чтобы ты спустился туда на несколько минут.
Учитель повиновался, но, как только он оказался в изоляторе, ему объявили, что сейчас произведут личный досмотр с полным раздеванием.
Это было слишком.
– Я требую, чтобы мне объяснили причину.
Одноухий схватил его за рубаху и сказал, что или он подчинится добровольно, или они сделают это силой. Учитель еще несколько раз задал вопрос, но понял, что у него нет выбора. Повернулся, чтобы раздеться, и не успел – Одноухий сорвал с него одежду и принялся ощупывать подкладку.
Учитель рассоединился.
Они осмотрели подошвы стоп томми, проверили волосы, вернули одежду и велели ждать, пока будут обыскивать его камеру. томми не пускали в блок около сорока минут.