Старший по отделению Рузоли отправил санитаров в другие части блока, чтобы собрать отдельных пациентов для трудотерапии в мастерской.
Бобби Стил, на голове которого была задом наперед надета синяя бейсболка, закинул ноги на деревянный стол и читал древний журнал. На животе у него покоился транзистор, в уши были воткнуты белые наушники. Он надул и лопнул пузырь из бубль-гума.
Джоуи Мейсон, бородатый художник из сорок пятой камеры, играл с кем-то в шашки.
У аллена в пятый раз не сходился пасьянс.
Огромный Гейб Миллер лежал на полу, а молодой паренек, еще меньше Бобби, сидел на стуле, поставленном Гейбу над грудью. Гейб с его помощью тренировал жим лежа. Паренька, используемого в качестве штанги, заметно укачало.
– Отпусти Ричарда, – произнес Бобби, – а то начнет блевать.
Гейб аккуратно опустил стул, Ричард соскочил с него, подошел к Бобби и, не говоря ни слова, несколько раз вздохнул.
– Хорошо, – сказал Бобби. – И заодно принеси мне кофе.
Казалось, он отвечает на незаданный Ричардом вопрос.
Ричард улыбнулся и выбежал из зала.
аллен нахмурился. Прямо телепатия какая-то.
– Чего он хотел?
– Газировки.
– А как ты узнал? Он же ничего не сказал.
– И не надо, – улыбнулся Бобби. – Ричард Кейс – жутко неуверенный в себе интроверт. Боится навязываться и боится, что его прогонят. Скоро сам научишься по его лицу понимать, чего он хочет. Но вообще я иногда заставляю его говорить.
– Ага, я заметил, – произнес аллен.
– Ричард помогал Гейбу качаться, и я наградил его за участие. Ему надо больше общаться с людьми.
– Ты ему вроде как старший брат. Думаешь, это хорошо? Тебя скоро отправят в тюрьму, а он останется…
– Знаю, – Бобби печально опустил глаза. – Буду скучать по этому лилипутику. Пригляди за ним, когда я уеду, Билли. Ты, кажется, ему нравишься… Не давай его в обиду.
– Постараюсь, – отозвался аллен, сгребая карты после шестого неудачного расклада.
Ричард напоминал ему молчаливую, замкнутую Мэри. Вспомнилось, как он пытался ее разговорить и вытащить из депрессии. Эх, если бы только она его навестила. Но от Афин до Лимы далеко. Надо ехать на автобусе с несколькими пересадками – убьешь на дорогу целый день. аллен знал, что, если он попросит, она приедет, но ему не хотелось ее напрягать.
Вытащил ее письмо, которое нашел под койкой. Неизвестно, кто первый его вскрыл, но у него на это письмо столько же прав, сколько у всех остальных. Бисерный почерк Мэри воскресил в памяти ее образ – она как будто старалась спрятать свои слова от жестокого мира.
Вынул карандаш, бумагу и написал: «Я скучаю по тебе, Мэри, и хочу увидеть, но знаю, что этому не бывать. Оно, наверно, и к лучшему. Все вокруг поймут, как я к тебе отношусь. И чтобы расквитаться со мной, будут причинять страдания тем, кто мне дорог: тебе, моей сестре и матери, – а я этого допустить не могу».