Что впору отстраняться, лишь бы полюбоваться ею. Обнаженной, горячей, с цепочкой засосов на шее, тянущейся к груди. В высшей мере развратная картинка, будто он умудрился снять самую дорогую шлюху… предназначенную только ему.
Признаться, прежде Тео не видел ничего ценного в девственности, чужой и тем более своей. Но теперь он неприлично счастлив, что будет у Кори первым. Пусть не прямо сейчас, но…
Тео наклонился, усыпал поцелуями её грудь, оставляя ещё больше меток, тёмных и ярких. Кори стонала всякий раз, когда его губы втягивали нежную кожу, а зубы сжимались на розовом соске. А уж когда рука скользнула ниже, принимаясь медленно поглаживать между стройных ножек, она выгнулась так, что впору снова поражаться феноменальной гибкости. Для Тео она не стала новостью – девственность девственностью, но возможностей узнать о талантах своей Кори у него было предостаточно.
Красивая, невозможная, невероятная, принадлежащая только ему.
Тео обвел языком пупок, сдвинулся ниже – хотелось. Заставить дрожать от прикосновения языка к чувствительным местам, от запредельно откровенной ласки. Ему нравилось, им обоим – что может быть лучше, чем дарить удовольствие той, кого любишь всем своим сердцем? Без кого скучал до безумия.
И кто скучала по нему и хотела так же сильно. Иначе как объяснить, что Кори так стонет и так… отдаётся, что от одного этого не то что оргазм получить – в эйфорию впасть можно.
Тео и впал. Стоило только Кори выгнуться снова, от одних только ласк, от прикосновений, поцелуев, как все оставшиеся мысли словно потоком снесло, оставив только невероятную легкость во всём теле…
Только когда Кори прижалась к нему, крепко обхватила руками, удалось сполна ощутить, как она горит. Тео уже знал, что это нормально, однако всё равно немного напугался. Испуг, правда, изрядно отдавал самодовольством: вот так распалить эту ехидную некромантскую ледышку ему прежде не удавалось.
– Ты в порядке? – всё же спросил он, уткнувшись носом во взъерошенную макушку.
– Всё хорошо, – тихо ответила Кори. Её губы лениво скользили по шее Тео, горячие ладони неспешно оглаживали спину… и всё бы ничего, прекрасно просто, но чужое недовольство буквально кожей чувствовалось. Тео тяжко вздохнул, чуть отодвинулся, тут же стиснул её покрепче – ну горячая всё-таки, жуть! – и, разумеется, не выдержал:
– Кори, что я сделал не так?
– Зачем спрашивать, если сам знаешь?
Ну конечно, он знал. И чувствовал даже: клятый браслет будто нарочно (да наверняка нарочно!) был прижат к его ноге и обжигал ещё сильнее, чем сердитая демоница в его руках.