Я посмотрела на Татьяну Николаевну. И вдруг она улыбнулась и подмигнула мне лихо, как мальчишка.
После этого разговора я повела свой класс срочно в театр, в ТЮЗ, на «Недоросля».
Места мы достали на самом верху. Спектакль этот я видела несколько раз, и особого интереса у меня он не вызвал. Зато мои восемнадцать учеников сидели как завороженные.
В первом же антракте оказалось, что в театре они бывали редко, увлекаясь кинокартинами и телевизионными передачами. И хотя содержание им было знакомо, хотя те, кто обладали хорошей памятью, могли даже предугадывать отдельные реплики, интерес их не угасал до самого конца. И всю дорогу домой они трещали в трамвае, вспоминая новые и новые подробности спектакля.
— А что, если пригласить актеров к нам в класс, на обсуждение? — спросила я.
— Да разве они поедут?
— И без нас дел у них хватает…
Может быть, именно этот скепсис заставил меня на другой день поехать в театр и найти комсорга. Я честно рассказала все обстоятельства нашего дела, только чуть-чуть «спекульнув» на специфике нашего района: школа новая, собраны трудные ученики со всего района, класс у меня буйный, на доброе отношение взрослых не надеются, а спектакль им отчаянно понравился…
И через два дня я сказала ребятам:
— Сегодня после пятого урока не расходитесь. К вам приедут актеры из ТЮЗа, которые играли в спектакле «Недоросль».
Гамма самых неожиданных выражений на их лицах доставила мне истинное удовольствие.
На перемене мои дети понеслись в туалеты наводить красоту. Шафаренко почти похудел от усердия. Он лично, с двумя доверенными, молниеносно помыл пол (девчонок не допустил: «Да разве они сумеют, девчонки!»), классную доску (правда, надраивали ее девочки). И когда через полчаса, встретив актеров, я привела их в наш класс, оказалось, что Шафаренко достал явно из-под земли три вполне приличных кресла. На столе же красовался огромный букет астр, только не в вазе, а в ведре.
Если говорить честно, обсуждения спектакля не получилось. Ребята отмалчивались и восторженно разглядывали актеров. Правда, молодые актеры весело и непринужденно вспоминали свои детские похождения. Рассказали, как через самодеятельность пришли в театр. И на прощание посоветовали ребятам самим поставить какую-нибудь пьесу.
В результате я получила нагоняй от Марии Семеновны:
— Что за партизанщина! Почему ты только о своем драгоценном классе думаешь? Можно было провести мероприятие для всей школы!
Я неделю сидела в библиотеке, подбирая пьесу для постановки, пока не нашла «Юность отцов» Горбатова. И даже не подозревала, что благодаря этой пьесе я завоюю любовь, уважение, а потом и ненависть Кости Шафаренко.