— Поговорить надо, — сказал Игнат, видя, что Аграфена не хочет без него заходить в избу, и она, согласно кивнув, скрылась в дверях вместе с Корольчихой.
Федя вышел не сразу.
— Тебе что, дома места не хватает? — как можно тише сказал Игнат: он не хотел, чтобы его слышали заходившие в ограду старики Шабалковы.
Федя молча, с удивлением смотрел на отца: таким злющим он его еще ни разу не видел.
— Что смотришь исподлобья? — Игнат уже и сам не знал, к чему бы придраться.
— Я хорошо смотрю, — сказал Федя.
Игнат, понимая, что неправильно делает, нажал на самые больные струны:
— Тебя кто звал на свадьбу?
— Совка.
— А жених тебя звал?
— Невеста главнее жениха, — сказал Федя.
И тут на Игната нашло затмение: он схватил висевшую под сараем ременную узду и вытянул Федю по спине. Федя легонько шевельнулся, как будто его не уздой ударили, а комар укусил. Он был настолько оскорблен, что не почувствовал боли.
— За что?.. — только и сумел сказать он.
Ударив раз, Игнат уже не мог сдержаться и после каждого взмаха уздой приговаривал:
— Вот тебе за пшеницу, за то, что не ночевал дома, за Совку, что отпустил, за сегодняшний букетик…
Федя не убегал от отца, не защищался, а ждал, когда тот образумится.
Шабалок с Шабалчихой, покачивая головами, смотрели, что вытворяет Игнат. Из избы высыпали бабы.
Совка, будто с неба слетела, оказалась между Игнатом и Федей. Корольчиха повисла на Игнатовой руке.
Старик настолько был уверен в своей правоте, что смотрел, кому бы еще всыпать. Тут ему и двинула кулаком между лопаток Корольчиха.
И он остановился. По-хозяйски, излишне старательно, повесил узду на старое место.
— Вот бы кого на фронт! — запоздало выкрикнула Шабалчиха. — А то с бабами воюет!
— С меня везде толк, — похвалился Игнат.
— Бригадирское ли это дело — уздой махать? — крикнула Корольчиха, готовая еще раз стукнуть Игната: такой день, а он скандал затеял!
— Некогда сейчас свадьбы справлять, — неловко оправдался Игнат.
Бабы шум подняли:
— На это всегда время найдется!
— Нам не в первый раз: мы и свадьбу справим, и сена накосим!
— Ишь командир выискался! Разве можно так делать?!
— Война, можно, — защищался Игнат.
— Ты на войну не сваливай! Ты перестань самоуправством заниматься!
— Поговори у меня, — пригрозил дед, — и тебе достанется… Платье заголю…
Раздался хохот.
— Ты че, дед? Кто нам запретит повеселиться маленько?!
— Я.
Над ним снова засмеялись.
— Ну, дает Игнат!
Старик растерянно оглядывался, отыскивая глазами Федю. Но его у сарая уже не было. Игнат понял, что лишку дал: не надо было накидываться на сына. И пререкаться с бабами — пустое дело. Его длинные, голубовато-пепельные волосы спутались, усы обвисли, и только подстриженная борода воинственно топорщилась.