Помнится, отец раньше рассказывал про свадьбу с большей живостью.
«Зачем такие подробности?» — не понимал тогда я.
А сейчас он их почему-то опустил.
Наверно, его заедало, что я не женат, хотя давно пора было. Но все время что-нибудь мешало; сначала я ссылался на учебу, и с этим мои старики соглашались, а теперь, когда подвинулось к тридцати, невесты подходящей не было: или девчата, на которых я останавливал свой взгляд, были слишком разборчивы, или я упустил время и сделался привередлив.
Из прежнего рассказа о свадьбе мне запомнилось, как Тимошка осыпал молодых овсом и приговаривал:
Сколько кочек,
Столько дочек,
Сколько пеньков,
Столько сынков!..
После Витиной и Совкиной свадьбы в тот же вечер исчез Федя.
Где только его не искали — никаких следов!
Аграфена Редчанкова ходила по деревням и у каждого встречного спрашивала: «Вы моего Федю не видали?»
На нее сочувственно взглядывали, что-нибудь отвечали и, не зная, как помочь, проходили дальше. Иные принимали ее за сумасшедшую.
Иссохшая, почерневшая от горя и августовской жары, она вернулась домой.
Написали родственникам. Ответы пришли один похожий на другой: не был, не заходил, не приезжал.
Игнат, не зная, куда себя девать, работал теперь не за двоих, как до этого, а за троих. Ему в глаза было страшно взглянуть, такие они сделались глубокие, горестные, недоуменные… Разве он не наказывал своих старших сыновей, которые были теперь на фронте? Да и найдется ли хоть один подрастающий мужчина, которому не попадало от отца или от матери? Тогда, выходит, всей деревне разбежаться надо было?!
А затем, как-то уж очень неожиданно, из деревни уехал лейтенант.
И тогда у Игната затеплилась надежда: не с лейтенантской ли помощью исчез Федя?
Дважды появлялся он в иркутской квартире: один раз утром, чуть свет, и поздно вечером.
— Где он? — еще с порога спросил первый раз Игнат, заглядывая лейтенанту за спину.
Лейтенант хмуро посмотрел на бадонского бригадира и в свою очередь спросил:
— Кто?
— Федя, вот кто, — обиженно и в то же время требовательно сказал Игнат.
— Н-не знаю, — ответил лейтенант.
— А чего краснеешь?
Лейтенант дотронулся ладонью до своих щек, словно — на ощупь определяя, сильно он покраснел или нет, и так же испытующе посмотрел Фединому отцу в прищуренные глаза, не выдержал и отвернулся.
На столе, у окна, лежали разбросанные как попало книги, чистая бумага, карандаши. Над кроватью висела новенькая географическая карта СССР, на ней какие-то военные обозначения… Игнат задержал на них взгляд, отметил, что Москва от этих обозначений находится все еще в опасной близости. И уже сдержаннее сказал: