В понедельник облака унесло ветром, волнение начало утихать, и во вторник наши дамы опять ходили на пляж, а в среду и мы к ним присоединились. Выход в море назначили на пятницу, хотя "Йопе" и "Чумаш" уже в четверг вышли в море – примерно в эти дни ожидался приход очередной партии серебра из Кальяо, и они решили посмотреть, не нужна ли кому-нибудь помощь.
Вернулись они к вечеру. Между ними шёл незнакомый корабль с единственной мачтой – другие были срублены. Чем ближе они подходили к пирсу, тем явственнее были видны пробоины на корпусе новичка.
Мне протянули бинокль, и я увидел надпись на борту незнакомца – The Golden Boar – "Золотой Кабан". Так-так, похоже, ещё один английский пират…
Под ним была другая надпись, более мелкими буквами – порт приписки. С большим трудом я смог разобрать и его – и не поверил сначала своим глазам. Написано там было следующее:
Saint George, Bermuda
Мне доложили, что капитан "Йопе", увидев корабль лишь с одной мачтой, решил подойти и узнать, не нужна ли помощь. Но "Кабан" поднял красный флаг, в углу которого находилось белое поле с красным же крестом – флаг британских корсаров, и дал залп по "Йопе", К счастью для нас, шальная волна опустила правый борт, и выстрелы пошли в море – а вот пара выстрелов с носового орудия "Йопе" вкупе с пулемётами, работавшими по палубе и по пушечным портам, а также появившийся по другому борту "Чумаш", заставили "Кабана" сдаться на милость победителя.
Выжило всего четверо корсаров – сам капитан, который нырнул в люк, увидев, что "купец" оказался не таким уж и беззубым; рулевой, штурман, и ещё один человек, оказавшийся корабельным дел мастером. Вася распорядился разместить их в нашем "ханойском Хилтоне" – именно так я прозвал камеры, оставшиеся в старой пиратской крепости, а затем стал их вызывать по одному, начиная с капитана. Вася хоть и неплохо знал английский, но с языком семнадцатого века у него были серьёзные проблемы. Впрочем, даже для меня при первых беседах с Джоном и его семьёй было не так просто их понять, а им – меня. Зато теперь я его понимаю достаточно хорошо, и я вызвался быть переводчиком. А то, что я ещё и министр, а также носитель кучи титулов, ему знать не обязательно.
Капитан "Кабана" оказался человеком лет сорока пяти со старым шрамом на щеке. Когда его ввели, он развалился, надменно посмотрел на нас и вдруг сказал наглым тоном:
– Меня зовут сэр Джеймс Кидд. Я капитан флота Его Величества Короля Якова I. Ваши люди в ходе пиратского нападения на "Золотого Кабана" захватили наш корабль и убили большую часть моей команды. Требую немедленного освобождения моих людей и выплату компенсаций за жизнь погибших, за мой корабль, и за причинённый ущерб, а также доставку меня и моих людей в ближайшую английскую колонию – на Бермуды.