Так, светлый и темный мир разделен на группы, которые являются сегодня носителями морали. Рождение новой морали — революционное событие, оно говорит об исчерпанности одной социальной модели и необходимости ее замены на новую. Современный мир, который стартовал в 1945 году и закончился в 1991-ом, с распадом СССР, был основан на идее общественного блага ради индивидуальной свободы. Последняя стала в этот период ценностью, не подлежащей сомнению. Невзирая на различия между идеологическими системами, которые конкурировали между собой по всем направлениям, обе декларировали именно этот принцип. Американская демократия для большинства тогда была образцовым проектом, внутри которого личность могла развивать свою природную данность. Общество служило фоном для такого развития, его роль заключалась в том, чтобы резонировать с индивидом, помогая ему стать лучше внутри себя.
«Американская мечта» — отнюдь не блеф, если ее понимать как игру по правилам: мы тебе условия, ты нам прибыль, причем не только денежную. Советский социализм точно так же во главу угла ставил развитие личности и даже придумал для нее термин — «гармоническое развитие», что кроме того отвечало эфемерному идеалу русской литературы. Общественное было, конечно, очень важным, потому что задача советского человека заключалась в принесении пользы социуму, но еще важнее или фундаментальнее оказывались условия, при которых личное могло стать социальным. Если США были обществом успешных индивидов, то СССР был страной счастливых индивидуальностей.
Все это закончилось по обе стороны тридцать лет назад. Джордж Буш-старший, ликовавший после развала Советского Союза, и подавляющее количество его компатриотов, включая даже таких умняг, как Генри Киссинджер, тогда не поняли, что потеряли своего онтологического alter ego — а это важнее любой идеологической конкуренции. Америка неистово стремилась к победе в Холодной войне и к мировому доминированию, следуя своей давней мессианской программе, изобретенной даже не «отцами нации», а менее известными протестантскими проповедниками эпохи Великого пробуждения (вторая четверть XVIII века), как тот же Джонатан Эдвардс или Джордж Уайтфилд. Эти ребята, особенно Уайтфилд и его доктринальные последователи, переформатировали США в новое библейское государство с выраженной кальвинистской догмой о суверенитете Бога, когда высшая истина становится территориальной. Бог здесь, на земле Америки, она является Его территорией, и следовательно, единственным проводником божьей воли и гарантом справедливости.