.
Уильямс призывает к сопротивлению, он это называет «самозащитой» (self-defence), в том числе с оружием в руках, но написано все это почти шесть десятилетий назад, и тогда Уильямс имел определенные основания так писать. В конце 1960-х, возможно, у него могли возникать мысли и по поводу того, чтобы включиться в президентскую гонку, на что намекал его адвокат Конрад Линн, но из-за отсутствия необходимого финансирования это было невозможно. Должно было пройти сорок лет, чтобы президентом США стал один из этих Negroes, пусть даже с «белой примесью».
Расовое напряжение в Америке имеет давнюю историю, и то, что происходит сегодня — своеобразный флэшбэк (только с обратным знаком) событий, имевших место в городе Талсе (штат Оклахома), в самом начале июня 1921 года, когда белые разрушили три десятка черных кварталов Талсы. Поводом к этому послужило обвинение чернокожего подростка Дика Роуленда в нападении на семнадцатилетнюю белую лифтершу Сару Пейдж. Белые, среди которых оказалось немало сторонников Ку-Клукс-Клана, атаковали здание тюрьмы, где находился Роуленд. На его защиту встали чернокожие ветераны Первой мировой, но ку-клукс-клановцы начали атаковать, в результате чего в первый день стычки погибло двенадцать человек. Те далекие события в Талсе действительно происходили на расовой почве, и — я настаиваю — этим они радикально отличаются от происходящего в США сегодня. В своем исследовании истории расовых отношений в США Шэрон Дэвис отмечает, что в те времена и еще раньше, в XIX веке, в тюрьмах имела место типичная сегрегация: «до того, как заключенного предать суду, после чего он будет отбывать наказание, и, в самых худших случаях, повешен, белые заключенные содержались в одном конце и негры в другом»[91].
То, что мы наблюдаем в наши дни, является расовым конфликтом только на витрине, его сделали расовым с сильным религиозным, протестантским окрасом, те политические силы, которые во что бы то ни стало стремятся вернуть власть, перехваченную Трампом в 2016 году. Если бы сегодня президентом Америки был не Трамп, а, скажем, Клинтон или Байден, никакого Флойда не существовало бы. Говоря метаполитически, Флойд не черный и не белый, он — икона революции вины, чья цель — вернуть власть старой американской элите, которая по сути не делится на демократов и республиканцев (или такое деление чисто формально). И в этом смысле он похож на Барака Обаму, который тоже не имел цвета кожи на метаполитическом уровне. В 2008 году, когда Обама еще участвовал в праймериз, одним из популярных лозунгов было: «раса не имеет значения» (race doesn’t matter) — лозунг, который должен был стать вакциной от попытки расового заражения конкурентной борьбы, предпринятой Хилари Клинтон