«Не психуй. Лучше попытайся выяснить, откуда у нее эта игрушка».
Хороша игрушка, как же.
— Где ты его взяла?
Маг чуть слышно вздохнул, но настроения на обходные пути и наводящие вопросы у Ильнара не было.
— Подарили.
— Кто?
— Друг. — Кариса сощурилась, разговор явно шел не так, как ей бы хотелось. — Какая разница?
— Думаю, кого сдавать полиции в качестве поставщика запрещенных ментальных артефактов.
Девушка изумленно распахнула глаза, потом негромко рассмеялась.
— А ты всерьез обиделся. — Она сняла перстень и покрутила в пальцах. — Не думаю, что полиции будет интересно. Слабый импульс, срабатывает только при прикосновении, да и воздействие, прямо скажем, почти незаметно.
— И зачем тогда?
— Захотела привлечь твое внимание. — Она смотрела в глаза и улыбалась, словно приглашая вместе посмеяться над неудавшейся шуткой.
— И других способов, конечно, не нашлось.
— Как тебе сказать…
Кариса с легким смущением взглянула на него из-под ресниц. Наверное, где-нибудь в Вилее ее поклонники от таких взглядов падали в обморок от восхищения, а вот Ильнар внезапно ощутил нехватку боевой формы.
Она была хороша — и опасна.
Он почти не прислушивался к ее словам, ловя лишь отдельные фразы: «давно мне нравишься», «старалась заинтересовать», «не обращал внимания». История о том, как дочь наместника давно и тайно была в него влюблена, и лишь равнодушие объекта нежных чувств заставило ее воспользоваться приворотом, выглядела слишком уж похожей на романчики в ярких обложках, которыми зачитывались близняшки. С одной стороны, любовь, страсть, романтика, с другой — интриги, предательство и ложь, и все это перемешано в такой коктейль, что у приличного интуита от одной мысли о подобном буйстве эмоций начинает болеть голова.
И эта дурацкая идея Великого Чувства, ради которого можно пойти на все и все простить…
А вот не все.
— …Я даже выпросила у Литии твою бабочку, — девушка вытащила из-за выреза платья тонкую серебряную цепочку и продемонстрировала свой трофей. Серебряная проволока блеснула в пальцах, Ильнар припомнил, что именно такую бабочку, со стеклянными синими кристаллами, дарил сестре. Кариса глядела из-под ресниц, снизу вверх, и снова улыбалась — мол, смотри, какая я глупая, наивная, влюбленная, — и снова говорила: об отпечатке личности мастера, который остается в его работах, о руках, которые касались этой проволоки, и ведь он обещал подарить и ей бабочку, в тот вечер, после ее приезда в город…
— Зачем ты пришла? — устало перебил Ильнар. Кариса изумленно замолчала. Она уже отлично владела собой, и выражение досады, промелькнувшее на ее лице, интуит успел заметить только потому, что ждал его.