Очевидно, что самое большое вредительство в Воронеже было по скоту и прежде всего по тяглу. Травили и убивали скот, якобы больной и зараженный. Расчистка в этом направлении еще далеко не закончена, указания НКВД мы дали, будут также дополнительно на днях проведены два открытых процесса по вредителям в животноводстве и один по свекле… Был я на самолетном заводе, завод с большими возможностями и по площади цехов и по оборудованию, но сейчас еще сильно дезорганизован и работает с большими простоями оборудования и рабочих, наркомат недостаточно помогает заводу. Новый директор завода из парторгов производит неплохое впечатление, но ему надо помочь посылкой группы инженеров вместо арестованных вредителей».
Письмо Андреева позволяет представить, какой разгром был учинен в городе. Его рвение, которое многим людям стоило жизни и свободы, объяснялось среди прочего и желанием замолить грех политической юности.
В расстрельном списке, принесенном вождю, мелькнула фамилия из давней жизни.
Наркомат внутренних дел запрашивал его санкции на вынесение Военной коллегией Верховного суда смертного приговора арестованному начальнику 9-го отдела Главного управления государственной безопасности комиссару госбезопасности 3-го ранга Глебу Ивановичу Бокию.
Надо же, подумал вождь, дослужился до генеральского звания. 9-й отдел, вспомнил он, секретно-шифровальный. Не самый главный на Лубянке, мягко говоря. А ведь был одно время членом коллегии. Еще бы, бывший секретарь Петроградского горкома партии, рядом с Лениным, в революцию гремел… Значит, сознательно отошел в сторону, думал, о нем забудут… Сталин часто поражался наивности людей.
На обеде у наркома обороны маршала Ворошилова вождь обещал:
— Мы уничтожим каждого врага, будь он хоть старым большевиком. Мы уничтожим весь его род, его семью. Мы беспощадно будем уничтожать тех, кто своими действиями и мыслями — да, и мыслями! — посягает на единство социалистической державы. За полное уничтожение всех врагов — их и их рода!
Раздались одобрительные возгласы:
— За великого Сталина!
Вечером 21 декабря 1939 года в Екатерининском зале Кремля состоялся товарищеский ужин по случаю шестидесятилетия Иосифа Виссарионовича Сталина. Собралось человек семьдесят-восемьдесят, многие пришли с женами. Сталин появился последним, со всеми поздоровался за руку.
Обязанности тамады исполнял Вячеслав Михайлович Молотов. Стараясь не заикаться, произнес пышный тост:
— Многие из нас долгие годы работали с товарищем Лениным, а теперь работают с товарищем Сталиным. Большего гиганта мысли, более великого вождя, чем Ленин, я не знаю. Но должен сказать, что товарищ Сталин имеет преимущество перед Лениным. Ленин долгие годы был оторван от своего народа, от своей страны и жил в эмиграции, а товарищ Сталин все время живет и жил в народе, в нашей стране. Это, конечно, позволило товарищу Сталину лучше знать народ, быть ближе к нему. Вот почему товарища Сталина можно по праву назвать народным вождем.