Появившись на сталинской даче, новый министр увидел старого человека, несколько сгорбленного, с опущенными плечами. Но по-прежнему внушавшего страх.
Вождя интересовало, как идут допросы бывшего министра госбезопасности генерал-полковника Виктора Семеновича Абакумова, которого до ареста считали сталинским любимцем. Распорядился на его счет:
— Заковать в кандалы.
Сталин поинтересовался, как работает аппарат госбезопасности. Игнатьев бодро ответил, что после ареста прежнего министра среди личного состава наблюдалась некоторая растерянность.
— Теперь чекисты подтянулись, работают лучше.
Сталину благодушие нового министра не понравилось.
— Разведчик должен быть как черт: никому не верить, даже самому себе…
Вождь не мог скрыть недовольства чекистами. Бранил аппарат Лубянки. Укорял министра госбезопасности:
— Слепой вы человек, не видите, что вокруг вас делается. Чекисты разучились работать, ожирели, растеряли и забыли традиции ЧК времен Дзержинского…
Приказал продолжить чистку на Лубянке. Распорядился арестовать раскритикованного Игнатьевым заместителя министра генерала Евгения Петровича Питовранова и с ним еще группу крупных чекистов. Хотя еще недавно подумывал, не поставить ли именно Питовранова во главе всего министерства… Философски заметил:
— У чекиста есть только два пути — на выдвижение или в тюрьму.
Вождь пребывал в дурном настроении.
— Чекисты оторвались от партии, хотят встать над партией… Имейте в виду: старым работникам МГБ я не очень доверяю.
Сталин приказал арестовать начальника Лечебно-санитарного управления Кремля профессора Петра Ивановича Егорова, который должен был заботиться о здоровье вождя и его соратников. Как только его взяли, спросил:
— Надели ему кандалы?
Услышав, что профессор не в наручниках, разразился злобной тирадой:
— Вы политические слепцы, а не чекисты. С врагами нигде так не поступают, как поступаете вы. Вы ни черта не понимаете в чекистском деле, а в следствии в особенности.
Сталин был недоволен неумелостью и нерасторопностью следователей. Требовал бить арестованных, чтобы они во всем признались. И, к удивлению Игнатьева, злобно матерился. Вождь подошел к Игнатьеву вплотную:
— Я не проситель у МГБ. Я могу и потребовать, и в морду дать, если вами не будут исполняться мои требования… Мы вас разгоним как баранов… Если не вскроете террористов, американских агентов среди врачей, которые проникли в Лечебно-санаторное управление Кремля, чтобы губить вождей партии, то окажетесь там же, где и Абакумов…
А Игнатьев сталинских надежд не оправдал. Партийный функционер, чинуша, он пунктуально передавал подчиненным указания вождя, требовал, чтобы те выбивали нужные показания, а сам не покидал письменного стола. Слабаком оказался.