Маленков поручил секретарю ЦК Аверкию Борисовичу Аристову проверить это заявление. Тот поехал в Рязань. Когда вернулся, Маленков поинтересовался:
— Как там дела? Перебои со снабжением?
— Нет, — доложил Аверкий Аристов, — какие там перебои! Нет хлеба в продаже, фонды им не выделили.
— Вы только, товарищ Аристов, без паники, — сказал невозмутимый Маленков. — Пишите на имя товарища Сталина результат проверки.
Не успел Аристов составить докладную, как его пригласили на совещание к самому Сталину. Вождь поинтересовался:
— Кто был в Рязани?
Аристов поднялся.
— Что там? Перебои?
— Нет, — доложил Аристов, — товарищ Сталин, не перебои, а давно там хлеба нет, масла нет, колбасы нет. В очереди сам становился с шести-семи утра, проверял. Нет хлеба нигде. Фонды проверял, они крайне малы.
Видимо, Маленков докладывал Сталину о ситуации иначе, в розовых красках. Не хотел огорчать вождя. Сталину слова Аристова не понравились. Он решил, что во всем виноват секретарь обкома партии.
— Что у нас за секретарь сидит в Рязани? Шляпа! Снять его с работы! — кричал рассвирепевший Сталин.
Он не знал, что в стране не хватает хлеба.
«В последний раз я видел Сталина вблизи 21 января 1953 года, — вспоминал Михаил Иванович Халдеев, тогда первый секретарь Московского горкома комсомола, — на торжественном заседании, посвященном 29-й годовщине со дня смерти В. И. Ленина в Большом театре…
Затылок Сталина был уже явно склеротический, весь в красных прожилках, волос мало, они отдавали рыжеватым цветом. Когда он оборачивался, то просматривались и оспины на лице. Помню, меня удивил его низкий лоб — совсем не такой, как изображали на портретах. В правой руке он держал карманные часы и каждые семь-восемь минут подзывал к себе Маленкова, чтобы спросить, как долго будет продолжаться доклад. И всякий раз Маленков заверял Сталина, что ровно полчаса, не больше. Видно было, что Сталин плохо себя чувствует, ему тяжело дается пребывание на людях».
Весной 1952 года впервые Сталин поручил Маленкову вести заседание, на котором присуждались Сталинские премии в области литературы и искусства, хотя раньше всегда это делал сам. Маленков, вспоминал Константин Михайлович Симонов, чувствовал себя не в своей тарелке.
Сталина хоронили в понедельник утром 9 марта 1953 года на Красной площади. Машина везла орудийный лафет, на котором стоял гроб, накрытый стеклянным колпаком. На гранитной лицевой панели, изготовленной для мавзолея на Долгопрудненском камнеобрабатывающем заводе, уже были слова «Ленин — Сталин». Высшим чиновникам выдали именные пропуска для прохода на Красную площадь «на похороны Председателя Совета Министров СССР и секретаря Центрального Комитета КПСС, генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина».