Ударная армия (Конюшев) - страница 144

Надо любить Россию.

И тогда тебе ничто на свете не страшно.

Надо любить Россию…

До боя завидует пехотинец танкисту (ног — не бить, всю зиму — в тепле, перед девками танкисты — короли, куда уж тут пехтуре соваться). А в бою…

Нет, по земле-матушке на брюхе ползать лучше, чем за броней смерти ждать!

Может, так думал гвардии рядовой Борзов, может, не так, когда мимо второй роты загрохотали по асфальту шоссейки танки с белыми орлами на башнях…

— Принять вправо-о! — крикнул на ходу гвардии старший лейтенант Горбатов.

«Принять вправо! Принять вправо!» — взводные в растянувшейся колонне закричали… А головной танк роту обогнал и направо через кювет крутанул, заурчал мотором понатужливее, на маленькую высотку в талом снегу выбрался и замер…

Смотрела вторая рота: четверо парней в синих комбинезонах из того танка на снег прыгали… Шагов десять вперед прошли. Трое стояли смирно, а один на колени пал, голову в черном шлеме опустил, потом все четверо шлемы сняли… А когда пошли танкисты назад, увидела вторая рота: маленький флажок — белая полоска, красная полоска — под ветром на высотке шевелится.

— Это чего вы, ребята? — гвардии старший лейтенант Горбатов крикнул полякам.

— То польска земля! То земля наша! — танкист из башни ответил, рукой помахал, звякнул люком.

Пророкотали моторами двадцать семь танков с белыми орлами на башнях мимо того флажка и за высоткой скрылись…

Гвардии старший лейтенант Горбатов на свою роту глянул.

— Рота-а… смир-рно! Равнение на-а… пр-раво! — И зачеканил каблуками по асфальту.

Шагал Борзов за командиром, слышал: хорошо «ножку дала» родная вторая, от души бьют солдатские сапоги по немецкой дороге…

Каждый понимал: то не флажок трепыхал белой и красной полосками на ветру, то было знамя…

Коробов долго покручивал ключом в замке двери.

— Бросьте, Толмачев, в самом деле! — сказала Лило. — Образцовый постоялец, радость хозяев…

— Э, нет, фрау Лило… Аккуратность — мой порок, терпите.

Коробов подергал дверь номера за медную, давно не чищенную ручку, сунул ключ в глубокий карман шинели.

— Может, вы намерены еще и номер сдавать? — сказала, чуть усмехнувшись, Лило.

— Намерен… Дорогая Лило, вы не из бравой когорты шапкозакидателей, а?

— Молчу, молчу…

— И вообще, дорогая фрау Лило, я большой эгоист, я хочу еще половить рыбку в одной очень большой реке.

— Ну не сердитесь.

— Теперь сдадим ключ и поедем как честные, благородные сын и дочь великой империи.

Лило дотронулась до пуговицы шинели Коробова, виновато улыбнулась… Кто-то закричал в конце коридора: