Много их было. Она проходила их насквозь, как перо через мокрую бумагу. И бросала, разочарованная. Или они, отчаявшись, оставляли ее, в тоске, в печали, но до слез никогда не доходило.
Раза два я видел ее в слезах. Но не из-за мужчин, которых она потеряла или бросила. Она тихо плакала из-за себя самой, потому что в душе у нее была какая-то страшная рана. Я не мог понять, что это за рана, а спросить не осмеливался. Вместо этого я просто говорил что мог, чтобы снять боль, и помогал ей закрывать глаза на мир вокруг.
Время от времени я говорил о Денне с Вилемом и Симмоном. Они были верными друзьями и делились со мной разумными советами и сострадательным сочувствием примерно в равных долях.
Состраданием я дорожил, а вот советы были более чем бесполезны. Они побуждали меня сказать ей всю правду, открыть перед ней свое сердце. Ухаживать за ней. Писать стихи. Дарить розы.
Розы! Они ее не знали. Как ни ненавидел я мужчин Денны, они преподали мне урок, которого иначе мне бы получить было негде.
– Ты одного не понимаешь, – объяснял я Симмону в один прекрасный день, сидя на скамье у столба. – В Денну все время кто-нибудь влюбляется. Ты представляешь, каково ей? Как это утомительно? Я – один из немногих ее друзей. И этим я рисковать не стану. Не стану я кидаться на нее. Она этого не хочет. Я не собираюсь становиться одним из сотни ухажеров с телячьими глазами, которые таскаются за ней, словно одуревшие от любви бараны.
– Я просто не понимаю, что ты в ней нашел, – осторожно заметил Сим. – Ну да, она очаровательна, сногсшибательна и так далее. Но, по-моему, она… – он замялся, – она довольно жестока.
Я кивнул:
– Да, она такая.
Симмон уставился на меня в ожидании и наконец спросил:
– Как? Ты не собираешься ее оправдывать?
– Да нет. «Жестокая» – это хорошее определение для нее. Но, по-моему, ты говоришь «жестокая», имея в виду что-то другое. Денна не злая, не сварливая, не коварная. Она жестокая.
Сим долго молчал, потом наконец ответил:
– Я думаю, она может быть и злой, или сварливой, или коварной, и при этом жестокой.
Милый, славный, честный Сим. Он никогда не мог заставить себя напрямую говорить про человека что-то плохое – только предположить. Даже это для него было нелегко.
Он поднял взгляд на меня.
– Я говорил с Совоем. Он до сих пор от нее не отошел. Он ведь ее любил по-настоящему, знаешь ли. Обращался с ней как с принцессой. Он бы для нее сделал все, что угодно. А она его все равно бросила, без объяснений.
– Денна – она дикое существо, – объяснил я. – Как лань или летняя буря. Если буря снесла твой дом или сломала дерево, ты же не говоришь – ах, какая злая буря. Буря жестока. Она ведет себя в соответствии со своей природой, и, увы, иногда при этом кто-нибудь страдает. Вот и Денна так же.