– Уйди по-хорошему, – предложил я.
– Разбежался! – взвыл детина и пошел на таран. Не иначе как желал прошибить лбом мою грудную клетку. Я зажал под мышкой его толстую потную шею и придавил так, что тот засипел.
– Что, не нравится? – спросил сурово.
– Пусти!
– Я предлагал тебе угомониться, но разве ты послушал?
Сдавил сильнее, и белобрысый рухнул рядом с товарищами. Какая живописная картина! Я отряхнул руки, одежду и пошел прочь, обернувшись лишь на пороге.
– Еще раз увижу рядом, издохнете, – пообещал всем четверым и скрылся в доме.
Здесь витал запах похлебки и сала. Нита пританцовывала, помешивая еду в кастрюльке. Обернулась, увидела меня и улыбнулась, а затем ее взгляд помрачнел. Она подошла ближе, коснулась прорех на и без того видавшей виды рубахе, вздохнула. Поманила, показывая, будто шьет. Я отрицательно качнул головой, но она настаивала. Пришлось отдать ей рубашку и терпеливо дождаться, когда от дыр останутся только ровные стежки. Вторая же рубашка, новая, лежала в моем чулане. Ее портить было жаль.
– Спасибо. – Я принял у мастерицы работу.
Начали собираться рабы на обед, но ни белобрысого, ни его товарищей не было. После обеда все разбрелись кто куда. Я же вернулся на привычное место – во двор. На открытом воздухе дышалось легче, а в помещении напоминали о себе раны, и сегодняшние в том числе. Так и сидел на поваленной колоде, глядя на хмурое сизое небо, пока не различил хруст снега под легкими шагами. Обернулся. Ко мне приближалась Эмми.
– Здравствуй, – шепнула тихо, оглядываясь по сторонам. Она выглядела расстроенной. Обидел кто?
– Здравствуй, – ответил я.
– Как самочувствие?
А сама в глаза не смотрит.
– Отлично. Как прогулка?
– Да как сказать…
Она с горечью вздохнула, а затем вдруг перехватила меня за запястье:
– Эри, ты что, подрался?
Точно, сбил костяшки, когда расправлялся с белобрысым. Ничего от нее не скроешь.
– Так, мелочи. – Я попытался отнять руку, но по коже уже пробежала знакомая теплая магия. Эмми зашептала заклинания, и ссадины затянулись на глазах.
– И за что хоть сражался? – улыбнулась она грустно.
– За жизнь. – Я пожал плечами. – Как и каждый раз в вашей стране. А если серьезно, Шиан оставил меня главным, и другим рабам это не понравилось. Пришлось доказать им, как они не правы.
– А ты и радуешься?
Кажется, Амелинда разглядела нечто такое в моем лице, что рассказало ей слишком много. Больше, чем я бы хотел.
– Да уж, не грущу, – улыбнулся в ответ. – Хорошо с кем-то подраться, когда не мешают печати.
– Печати… – Она снова вздохнула. – Эри, я была сегодня в городе. Хотела узнать, можно ли как-то снять магическую печать. И… маги говорят, что способа нет.